Ты моя катастрофа (СИ)

“У Бешеного” — двухэтажный клуб, расположенный в трех кварталах от центра. Здесь тусила почти вся молодежь города, ведь только тут любой желающий мог сделать ставку и тем самым отбить выпивку или просто поглазеть. Каждый вечер после одиннадцати бойцы Бешеного выходили на арену. Поначалу мы с Вадимом тоже приходили в качестве зевак. Хоть Бешеный был давним знакомым отца Вадима, до совершеннолетия ставить нас на бой он отказался. Через несколько месяцев мы стали ходить в его тренажерку, расположенную на втором этаже, а когда нам исполнилось восемнадцать, стали теми, на кого ставят. Клуб был моим вторым домом, ведь только здесь я абсолютно легально мог выплеснуть весь накопившийся внутри меня гнев. Плюс за бои платили достаточно, чтобы в свои девятнадцать не брать карманные у родителей.

— Сегодня выйдешь на ринг? — спрашивает меня Бешеный.

— Не, сегодня я пас.

Тренер бы убил меня за то, как мы с парнями проводили сегодняшний вечер. Но день рождения есть день рождения, тем более Дэн — самый младший из нас, и сегодня мы праздновали его совершеннолетие. Накрыли поляну в випе, Вадим позвал знакомых синхронисток из бассейна, а после четвертого шота тело, помятое на тренировке, словно воскресло.

— Следующий тост выпьем за любовь. — говорит Вадим, одной рукой придерживая за жопу девушку, сидящую на нем. — Чтоб всем нам повезло, как твоей крошке.

— Ты че мелешь?

— Ну а как еще! У нашего одуванчика любоооооофф.

И друг протягивает мне телефон, на котором в открытой вкладке вижу фотографию, где Эля стоит в обнимку с каким-то гондоном.

— Эй, Ян, телефон-то отдай. — выводит меня из мыслей Вадим. — Брат, все в порядке?

— В полном.

Вокруг все немного плывет и я не замечаю, как сбрасываю с себя какую-то деваху, встаю и иду к лестнице.

— Ты куда? — окрикивает Вадим.

— Ща вернусь.

— Ян, ты ж в говно!

Вылетаю на улицу, подставив лицо прохладному ветру в надежде прийти в себя, и пишу девушке сообщение. Мне хочется увидеть ее. Мне почему-то нужно это.

Она все же вышла в коридор. Умница. Испуганно уставилась на меня своими большими малахитовыми глазами. Такая домашняя, слегка взъерошенная и чертовски притягательная. Все в тех же коротких шортах. Знала бы она, какие желания она пробуждала во мне и как сильно я хотел запустить свои руки ей под этот плюшевый соблазн.

— Это кто? — показываю ей фотографию. Я должен взять себя в руки, но я не могу. Только не рядом с ней и только не тогда, когда ее персиковая шея находится в паре сантиметров от моих губ.

— Друг...с лагеря.

— Друг, значит?

Мне хочется ворваться в ее рот и одновременно сломать ей шею. Пусть сука знает, как мне херово, пусть почувствует, поймет. Бью в стену, а затем срываюсь с места.

Через минуту я снова стою на улице. И че это, спрашивается, было. Какого хера я вообще сюда погнал, увидев ее на фотке с этим мудилой.

Руки пульсируют, все еще ощущая тепло её кожи. Вызываю такси и возвращаюсь в клуб, попутно пишу Бешеному, чтобы поставил меня сегодня на бой.

— Ян, харе, убьёшь же! — кричит кто-то с трибун, но остальная толпа восторженно орет, призывая не останавливаться. Я и не могу, пока двое охранников не оттаскивают меня от обездвиженного тела. Слезаю с ринга и схаркиваю на пол кровь. Этот урод и меня задел.

— Ян, придурок, ты че творишь? — орет Вадим. — Ты у нее был?! Я тебя спрашиваю, у нее?!

— Ну у неё, и че.

Вадим знал. Единственный, кто знал. Потому что единственный, кто бы меня не осудил.

— Может, пора завязывать? — Спрашивает Вадим. — Сваливай оттуда, переезжай ко мне.

— Это ты так тактично признался в том, что пидор?

— Заднеприводным ты станешь, в тюрьме, если в таком же угаре когда-нибудь убьешь человека. Я говорю, завязывай.

— У самого-то вышло?

— Не вплетай меня. Это другое.

— Ага, другое, извращенец.

Вадим шумно выдыхает. Я не должен был этого говорить

— Прости, брат.

— Чувак, я за тебя реально беспокоюсь. Ты о матери своей хотя бы подумай. Ну не можешь ты там жить. Или сваливай, или уже признайся и себе и ей, что не можешь без нее.

— Ага, только после того, как ты признаешься Лере.

Друг меня понял, но то, как сверкнули его глаза, мне не понравилось.

Глава 9. Эля

Наступил день конкурса. Утром мама впервые за долгое время решила приготовить завтрак, мои любимые сырники. Мама и бабушка пекли их одинаково — с корочкой по краям и едва схватившимся центром. Только вот, поковыряв вилкой в тарелке, я еле сделала два укуса. От нервов совсем пропал аппетит, а зная себя, съем что-то, еще и затошнит.

От школы нас шло трое. Присутствие рядом Яна убеждает меня в правильности моего решения отказаться от завтрака. Вот напишу, приду домой и наемся жареной картошки с луком. Изредка ловлю на себе косые взгляды парня, но это ничего, к ним за все эти годы я привыкла. Даже то, что мы доходим до гимназии, где проходит конкурс, вместе, наоборот дает мне ощущение какой-то стабильности.

Этот день не такой уж особенный, зря переживаешь, видишь, упырь вон тоже рядом

Видимо не зря говорят, что человек привыкает ко всему.