Ты моя катастрофа

Я потом ходила на свидания ещё несколько раз, но ни на одном не испытала того, о чем писали на просторах фикбука — никаких бабочек или хотя бы просто маленьких мотыльков в животе не было. Поэтому завести отношения у меня так и не получилось.

Это был самый спокойный год в моей жизни. Но как бы я ни врала самой себе, не было ни дня, когда я не думала о Яне и о его обещании вернуться.

Глава 2. Эля

Впервые я увидела Яна на скейт-площадке у дома. Мне было почти двенадцать.

Я часто сидела неподалеку от площадки в тени старой яблони и с восхищением смотрела на ребят, выполнявших трюки, мечтала однажды попробовать так же. Но что-то меня останавливало. Может, это был страх? Не того, что я могу выглядеть глупо, а того, что это окажется совсем не моё, не про меня, что я вовсе не похожа на всех этих ребят. Это бы меня убило.

Я хорошо помню этот день, лучше, чем что-либо. Конец сентября, я вернулась со школы и прежде, чем подняться домой, скинула рюкзак на траву к другим рюкзакам (хотя бы это на каком-то особом внутреннем уровне делало меня частью скейт-парка), и села на свое любимое место.

Когда он впервые ступил на территорию скейт-парка, я больше не могла смотреть ни на кого другого. Высокий, стройный, именно что стройный, даже у бабушки не повернулся бы язык назвать его тощим, темноволосый. Он был одет легко, даже по нашим меркам, — в конце сентября редко встретишь кого-то в шортах. Значит, турист или приезжий, и значит, скоро уедет. Я видела этого парня впервые, но мне отчего-то уже тогда стало грустно, я уже не хотела, чтобы он уезжал.

Я зачарованно наблюдала за ним, надвинув кепку на лицо, чтобы не палиться так явно. И дело было не только в том, с какой легкостью он выполнял каждый трюк, а в том, с какой свободой он это делал. Ему было все равно, кто на него смотрит и чью очередь скатиться с пулы он занял. Тогда я еще не понимала, почему всех вокруг тянуло к нему.

И меня тоже. Но зато в тот день я поняла, что больше не могу отсиживаться в стороне. Во мне проснулась какая-то маниакальная идея — я хочу быть как он, я должна быть как он. Я заявила родителям, что не буду есть и спать, пока они не купят мне доску. На следующий же день мы с отцом пошли в спортивный магазин. Сначала купили наколенники, пластмассовый шлем и, наконец, подошли к отделу со скейтбордами. Это была любовь с первого взгляда — черный с красными колесиками и огоньками пламени на обратной стороне.

Всю ночь я не могла уснуть в ожидании утра. И в шесть, когда прозвенел мамин будильник на работу, я вскочила с кровати и, даже не подумав о завтраке, схватила доску и выбежала на лестничную площадку. И все же я боялась смешков и косых взглядов, поэтому, выйдя из подъезда, направилась в противоположную от парка сторону, обогнула дом и только тогда поставила скейт на дорогу.

В первый день я упала более двадцати раз, отбила себе копчик и, несмотря на наколенники, умудрилась поставить пару царапин на левой ноге. Неудивительно, что на ней. Левая отвечала за все порезы — здесь и от разбитой бутылки, и от эскалатора, и от палки, торчащей из земли. Правая же отвечала за переломы и вывихи. На следующее утро я снова встала по маминому будильнику и снова побежала с доской на улицу. Час я каталась, после быстро принимала душ, хватала собранный с вечера рюкзак и бежала в школу.

На третий день, немного осмелев, сняла неудобный шлем и наколенники и, оглянувшись по сторонам, спрятала их в траву. Именно стоя на доске я впервые заговорила с ним, а точнее — упав с нее и кубарем прокатившись по асфальту голыми коленями. В тот момент я думала не о том, что возможно у меня на всю жизнь останутся шрамы, а о том, как объяснить папе, почему защита все это время валялась под кустами у подъезда.

Он опустился передо мной на одно колено, налепил на рану пластырь (как в какой-то дораме, а я тогда уже посмотрела весь набор для начинающих: Цветочки после ягодок, Наследники, Потомки солнца…) и тихо сказал:

— Не ной.

С этим пластырем, не снимая, я ходила еще четыре дня, подклеивая его обычным ПВА и стараясь не мочить, когда ходила в душ. Мне даже было все равно, когда папа наругался за наколенники. Через четыре дня, когда пластырь не держал уже никакой клей, я положила его в спичечную коробочку и убрала в полку.

Он не уехал. Ни через день, ни через два. Спустя неделю он все так же был в скейт-парке. А потом выяснилось, что его зовут Ян, что он учится в седьмом классе и что теперь он будет жить за стенкой. Через несколько дней они пришли к нам на чай. Они — это родители Яна, тетя Галя и Роман Владиславович, и Мила, его младшая сестра, моя ровесница.