Ты - Моя Надежда (СИ)

  ― Здесь получше, чем у этой, ― кивнула в сторону Алисы. ― Но все равно работы непочатый край. Ты семечки жрешь на рынке своем, признавайся!

  ― Жру, Раиса Ивановна. Больше не буду. Мамой клянусь, ― затараторила Лёля. Признаться честно, им уже тридцатник стукнул, а Алиса и Лёля все равно побаивались эту немолодую женщину. Взрослые тетки, а все равно страшно!

  ― Смотри мне. Бери текст, до завтра выучить. И распевайся. Инструмент дома есть? ― спросила педагог.

  ― Нет, Женька пропил, ― ответила Лёля.

  ― Понятно. Молодцы, девчонки! Нечего сказать! Женихов оттяпали себе ― загляденье! Усраться и не жить! ― Раиса Ивановна выражений не выбирала. Юля начала хихикать, Алиса стрельнула в нее уничтожающим взглядом, та и притихла. ― Завтра придешь в двенадцать, введу тебя в основной состав. Алиса, ты ей платить будешь?

  ― Конечно! Сейчас Максу скажу, все оформим официально, ― закивала Алиса.

  ― Ну, вот и решено. А теперь сгинь с глаз моих, сфальшивила-таки, негодница, мне си бемоль! Как будто не я вас учила, честное слово! Стыдобище! Пошла вон! ― бросила испуганной Лёле Раиса Ивановна и, не вынимая сигарету изо рта, позвала очередную "жертву": ― Следующая!

  После Лёля уже не заикалась о том, что она не сможет выступать у Алисы в клубе. Съехала от мужа-пьяницы. Алиса предложила ей первое время пожить у нее, но Лёля отказалась. Не захотела быть в тягость подруге. Юля подкинула вариант со съемной квартирой, Алиса помогла внести предоплату. Лёля уволилась с рынка, ходила на все репетиции. Угощала всех пирожками и пирогами собственного приготовления. Готовила Лёля потрясающе! Девчонки, ради фигуры, естественно, отказывались, а вот мужская половина коллектива довольно уплетала Лёлину выпечку. Особенно Максим. Этот симпатичный самовлюбленный подхалим кинул на Лёлю глаз. Или она не него. Алиса не хотела вдаваться в детали. Главное, Лёлька расцвела. Для подруги началась новая жизнь, и Алиса была за нее счастлива. Теперь от Алисы зависело, как долго будет тянуться белая полоса для Лёли.

  Дела с Михеевой и Юрченко были улажены. Алиса несколько раз встречалась с этими женщинами. Все было обговорено и просчитано даже не на шаг, а на десять вперед. По идее, все должно получиться. Баринов и не предполагал: настолько сильно он разозлил всех своих женщин, что они собрались в целую коалицию против него. Сам виноват. Алисе не было его жалко. Уже поздно было давать задний ход. Надо было держаться до конца. Только вот сама Алиса в самый последний момент сломалась.

  Открытие была запланировано на завтрашний день. Тогда же приезжал Баринов. Все было готово. Персонал, обслуживание, концертная программа ― все было выдрессировано с немецкой педантичностью!

  Алиса находилась в постоянном стрессе. Она столько труда вложила в этот чертов клуб, столько приложила усилий, настолько упахалась с этими тренировками в спортзале, репетициями, уроками вокала и бесконечной организацией работы клуба, что по-честному, ей стало плевать на Баринова. Положа руку на сердце, ей стало глубоко по барабану, как ко всему происходящему отнесется ее муж. У Алисы началась паника.

  С самого раннего детства состояние паники протекало у Алисы в шкафу с пачкой печенья. Благо, в собственном кабинете у нее был шкаф, где она и закрылась вместе с шоколадной выпечкой. Там ее нашли Юля и Лёля. Открыв дверцу шкафа, Юля нахмурилась, заметив, что именно ест Алиса.

  ― Че здесь сидим? Кого ждем? ― спросила ее строгий тренер, отбирая пачку Алисиного антидепрессанта. Алиса запротестовала, но Юля резко швырнула пачку в ведро мусора. Ее поступок доконал Алису:

  ― Девочки, я не могу... Простите меня, но я не могу... ― зарыдала Алиса. ― Я думала, я смогу, но я не могу.

  Юля с Лёлей переглянулись, в один голос возмутились:

  ― Что это ты не можешь?

  ― Ты чего раскисла, мать?

  ― А я, бабоньки, ничего не могу. Петь не могу, у меня горло болит. Я не выступала десять лет, и я не танцовщица, а тут надо... а я не могу... и вообще... я жирная... корова-а-а... ― Алиса начала выть.

  ― Тьфу ты, Господи! Я уж думала, что-то серьезное! Юля, где у вас тут коньяк? Че стала? Не видишь, истерика у нее, лечить ее надо! ― раскомандовалась Лёля.

  ― Ей пить нельзя, у нее выступление завтра! ― попыталась протестовать Юля.

  ― А мы ей сорок грамм всего лишь, в качестве лекарства! ― не сдавалась Лёля. В дверь офиса тихо постучались, Максим выглянул из-за двери:

  ― Алиса Дмитриевна, тут согласовать надо...

  ― Пошел вон! ― рявкнули на него одновременно подруги. Максим стушевался и исчез от греха подальше. Девочки насильно влили в брыкающуюся и рыдающую Алису дозу алкоголя.

  ― Вы не понимаете! Я не могу! Я петь не могу. Лёля, ты помнишь, помнишь, какой у меня был голос? ― сокрушалась Алиса.

  ― Да помню, у тебя и сейчас такой, ― возразила Лёля.

  ― Нет, не такой. Тогда был сильным, а сейчас пшик, нет его, одно подобие. Жалкая карикатура!

  ― Не дури, Алиса! Нормальный у тебя голос, ― не соглашалась Лёля.