Ты – Моя Надежда

— Нет, Раиса Ивановна… не пою… ― прорыдала она в трубку женщине, которую считала своей второй мамой и лучшим педагогом. Слезы текли рекой, она не могла ничего с этим поделать. Голос сорвался в рыдания. Казалось, что Алиса оплакивает свою несбывшуюся мечту.

— Тише, тише, девочка… А что так? Уголовник твой запрещает? ― Раиса Ивановна сразу приняла Баринова в штыки. Она не обрадовалась, когда Алиса поделилась новостью о своем скором замужестве. Тогда Раиса Ивановна предположила, что Баринов запретит ей петь.

— Он не уголовник, Раиса Ивановна, он ― сволочь! ― всхлипывая, ответила Алиса.

— Это я поняла, как только его увидела. Что тебе и сказала, если помнишь. ― Раиса Ивановна обладала способностью видеть людей насквозь. Также не отличалась она и деликатностью, рубила правду-матку прямо и в лицо.

— Я помню, ― ответила Алиса голосом рыдающей пятилетней девочки, жалующейся маме, что ее обижают.

— Сопли вытри. Ты мне просто так позвонила, поплакаться, или тебе от меня что-то нужно? ― Раиса Ивановна была очень строгим преподавателем. Жестким. И человеком нелегким. Не любила она долгие разговоры и всегда переходила сразу к делу.

— Надо, Раиса Ивановна, очень надо, ― взмолилась Алиса.

— Ну, я долго ждать буду, когда ты уже разродишься?

— Позанимайтесь со мной, молю! Я заплачу любые деньги, только верните меня в форму!

— Ты свои деньги засунь себе в ж***! ― Раиса Ивановна очень любила выражаться прямо и без подходов. Поначалу Алиса ее боялась до ужаса. Раиса Ивановна могла раскритиковать в пух и прах, но знания давала бесценные. ― Я на пенсии!

— Раиса Ивановна!!! ПОЖАЛУЙСТА! ― Алиса была готова ее умолять, стоя на коленях. Рыдать, плакать и валяться сколько надо, чтобы она согласилась.

— Перестань меня уговаривать, я не барышня на выданье! Я не договорила. Я на пенсии. Учеников принимаю дома. Приезжай. Адрес, надеюсь, не забыла.

— Я помню! Я приеду. Сегодня к четырем вам удобно? Ой, праздник же…― спохватилась Алиса.

— В ж*** этот праздник! Приезжай, девочка! Скучно мне, старухе, одной, попоем, а потом и чайку попьем с настойкой. Ты мне все про своего уголовника и расскажешь!

— Хорошо, Раиса Ивановна. Но он не уголовник, ― рассмеялась Алиса.

— Она его еще и защищает! Вот так вас, девки, учишь, учишь, а вы потом замуж повыскакиваете и о пении забываете, ― жаловалась Раиса Ивановна на учениц.

— Ничего, Раиса Ивановна, как забыли, так и вспомним! Я к четырем буду у вас! ― попрощавшись с педагогом, Алиса начала собираться. Она собрала еду из холодильника, ту, что наготовила домработница, и бутылку коньяка. Помнила она, что из всего алкоголя Раиса Ивановна уважает хороший коньяк и наливку собственного приготовления. Торт решила купить по дороге.

Заезжая в старый обшарпанный двор своей любимой учительницы, Алиса почувствовала, как защемило в груди. Она вспомнила, как радостно бежала на занятия, когда Раиса Ивановна, разглядев в ней потенциал, предложила дополнительные занятия. Денег с нее она никогда не брала. Вот из этого дворика ее часто забирал Руслан, пока они не поженились. Вот на этой скамейке они рыдали в голос в обнимку с Лелей, после очередной тирады Раисы Ивановны о них и их способностях, когда пришли к ней плохо подготовленными.

Зайдя в подъезд, Алиса испытывала чувство, похожее на смесь ностальгии и разочарования. В себе самой. В том, что не ценила это время, что упустила массу возможностей. Болью отдалась в груди мысль, что уже ничего вернуть нельзя. Дрожащими руками Алиса нажала на кнопку звонка.

Раиса Ивановна встретила Алису с распростертым объятиями. Алиса сразу отметила, что она ничуть не изменилась. Какой была, какой Алиса ее запомнила, такой Раиса Ивановна и осталась. После теплых объятий и поцелуев, Раиса Ивановна в привычной для себя манере, потянулась за мундштуком, осматривая Алису со всех сторон:

— Пополнела. Жрать меньше надо, Алиса. Чай, не корова.

— Все на нервной почве, Раиса Ивановна. Ем, когда нервничаю или расстроена.

— Судя по твоему весу, расстроена ты часто, ― высказала свое предположение Раиса Ивановна.

— Не без этого, ― согласилась Алиса. ― Раиса Ивановна… а можно… послушайте меня, пожалуйста! ― попросила она.

— Хочешь сразу к делу? Ну, валяй! Пройдем к пианино, начнем, ― Раиса Ивановна села за инструмент, открыла крышку фортепиано и начала играть, при этом не вынимая сигареты изо рта. Так было всегда, когда она работала.

Алиса запела. Голос заныл и затрещал от непривычной нагрузки. Ее некогда мощный голос диапазоном в четыре октавы сейчас оказался неустойчивым и слабым. Ей не хватало дыхания. Алиса потеряла форму.

— Достаточно, ― отрезала Раиса Ивановна, выдыхая сигаретный дым. ― Просрала все…

— Раиса Ивановна, ― зарыдала Алиса. До чего же ей было обидно.

— Что ― Раиса Ивановна? Я уже семьдесят лет Раиса Ивановна! Вас, девки, учишь, учишь, а вы замуж повыскакиваете, и без толку все. Нечего мне здесь сопли с сахаром разводить. Пошли чай пить с тортом. Раз уж здесь все печально, ― кивнула она головой, намекая на голос Алисы.

— Раиса Ивановна… ― с отчаянием взмолилась Алиса.