Ты – Моя Надежда

— Кому я нужна со своим выступлением, а? Мне тридцать лет, я жирная бабища, еще вчера продававшая пирожки на рынке! Юлька меня в корсет запихнуть хочет, Алиса. Где я, и где ее чертов корсет?! Ты на меня глянь, на фигуру мою! Как я в него со своим жирным телом влезу! Она вообще, мать ее, головой не думает. Не тяну я, Алиса, все это. Я думала, что смогу, но нет. Надо признать правду: я жирная, толстая уродина. Вдобавок старая. Прав был Женька, морда у меня лошадиная. Алиса, пойми. Тебе нужны красивые женщины в твоем клубе, на которых мужики слюни пускают! Ты на меня посмотри! Кто ж меня захочет такую?! ― затараторила Леля, рыдая.

— А че? Я бы вдул! ― послышался голос Дэна, стоящего неподалеку. ― Нормальная женщина. С формами. Чего ты?

Алиса глянула сначала на Баринова, который тоже, видимо, пребывал в шоке от сказанного Дэном, потом они переглянулись с Лелей и захохотали. Баринов тоже к ним присоединился. Леля смеялась, вытирая слезы, потом резко перестала и вновь разрыдалась:

— Максим трахнул Олю пиджейку вчера в подсобке, ты в курсе? ― обратилась она к Алисе. Та отрицательно мотнула головой. ― Гаденыш, а я ему пирожки носила и борщ красный в бедонышке. Сама варила. Да что ж и он, сволочью такой оказался! А говорил, что нравлюсь…

— Хахаль твой, что ли? ― вновь вмешался Дэн. ― Та ладно тебе. Че ревешь, хошь, я ему ноги переломаю?

Леля ошарашенно во все глаза уставилась на Дэна, как на инопланетянина, аж плакать перестала. Тут вмешался Баринов, обратившись к другу:

— Значит, Ромео, бери Лёлю, и в машину. Довезешь до клуба в целости и сохранности. Нам с Алисой договорить надо.

— Руслан, я не хочу… я с Дэном поеду, ― устало сказала Алиса.

— Ты со мной поедешь, ― отрезал Руслан.

Дважды повторять Дэну не пришлось. Он помог Леле подняться, довел до машины и повез в клуб. Алисе пришлось вновь сесть к Руслану в машину. Ехали молча до самого клуба. Каждый молчал о своем. Никто не решался заговорить первым, нарушая не перемирие, его и в помине не было, а простое обоюдное молчание. Доехав до места, Алиса резко вышла из машины. Руслан пошел за ней.

В клубе встревоженные Раиса Ивановна и Юля встречали Лелю. Виноватый Максим что-то мямлил. Стоявший рядом с Лелей Дэн, видимо, не шутил, когда предлагал его покалечить. Очень недобрым взглядом одаривал он менеджера. Алиса вошла вовремя.

— Так, Раиса Ивановна, распевайте Лелю. Юля, организуй этой дурынде макияж и костюмы. И коньяку ей, грамм пятьдесят до разогрева. Леля, ― обратилась она к подруге, ― выкинешь еще раз такой мне фортель, прибью! Иди, готовься и, кроме распевки, ни с кем не разговаривай. Тебе два часа петь на сцене. Береги голос, — раздавала распоряжения Алиса. ― Нина, ― позвала она хостесс клуба, ― сделай для Дэна приглашение. Я же верно расценила? Ты же остаешься? ― спросила она Дениса. Тот кивнул.

— Я уволен, Алиса Дмитриевна? ― виновато спросил Максим.

— Не… скоро на больничный отправишься, ― ответил за Алису Дэн. Максим откровенно трухнул.

— Позже решим, Макс. Не сейчас. Иди пока работай. Если что, я у себя в кабинете, ― бросила Алиса, не обращая внимания на стоявшего позади нее мужа. Баринов поплелся за ней в кабинет. Алиса пыталась его игнорировать. Однако это было нелегко.

— Долго в молчанку играть будем? ― первым нарушил молчание Руслан.

— Баринов, что ты хочешь от меня? У меня работы много. Выступление скоро. Мы уже все выяснили. Что тебе еще? ― взвилась Алиса. Достал он ее и за сегодня, и за все дни.

— Саша не мой ребенок, ― первым затронул щекотливую для обоих тему Баринов. ― Я знаю, что ты в курсе. Но он не мой, Алиса.

— Какая же ты сволочь, Баринов! ― завопила Алиса. ― Мало того, что ты сделал ребенка с другой женщиной, так ты еще и врешь! Нагло мне в лицо! У тебя совести нет. Ты настолько конченый эгоист, что меня от тебя тошнит!

— Успокойся и выслушай. Люда меня подставила перед Юрченко. Это не мой ребенок. Она соврала мужу, чтобы скрыть нового своего хахаля, ― пытался объяснить Руслан.

— Нас с матерью бросил отец. Я знаю, каково это ― расти безотцовщиной. Я же тебе рассказывала. Я же с тобой делилась. И что делаешь ты? Ты поступаешь точно так же! ― не поверила ему Алиса. ― Я ненавижу тебя, Руслан. Я не хочу с тобой разговаривать, я не хочу находиться с тобой в одном помещении. Видеть тебя не могу. Пошел вон из моего клуба! Уходи немедленно. Я презираю тебя, чертов ублюдок. Я не хочу больше иметь с тобой ничего общего. Подпиши бумаги, дай мне развод и делай, что ты хочешь, со своей жизнью! Ври, изменяй, кому хочешь! А меня оставь в покое. Я думала, что удастся расстаться по-хорошему. Но теперь понимаю, что не получится. Ты мне противен, Баринов. Убирайся!

Слушая тираду Алисы, Баринов чувствовал, что каждое ее слово, каждое обвинение летит в него, как нож в мишень. Было больно. Обидно. Несправедливо. За его измены и за запрет на выступления на сцене ― ладно. Но не о ребенке. Не только Алиса тогда лишилась дитя. Руслан потерял наравне с ней. Он знал, насколько тяжело ей далось восстановление после выкидыша. Она его совсем последним чмом считает?