Ты – моя паранойя

Вздыхаю и зависаю на его сжатых губах. Желание поцеловать его горит ярким пламенем, но вместо этого я сажусь на постели и несильно толкаю его в плечо.

– Зак, просыпайся!

Он недовольно жмурится, открывает один глаз и улыбается.

– Проснулась?

– Да. Тебе пора.

Встаю и отхожу к окну. Подальше. Знаю, что он способен загнать меня в угол, поэтому заранее подготавливаюсь.

– Тренировка у меня через полтора часа. Есть время позавтракать, – протерев глаза, он тоже садится на кровати и устремляет в меня ленивый взгляд, – ты вон как похудела.

– Это нервы, Зак.

Он понимающие кивает.

– Я соболезную. Не представляю через что вам пришлось пройти с мамой за полгода.

– Спасибо, – киваю, проходя к двери и открывая её, – Зак, спасибо тебе за то, что ты помог ночью. Но больше я в твоей помощи не нуждаюсь. Правда.

Ещё секунду назад сонный взгляд возгорается. Вспыхнуть, как пламя на открытом воздухе, для него проще простого.

Выпрямляюсь, ловя его выброшенные невидимые ножи в мою сторону.

– В помощи не нуждаешься значит….

– Нет. Я взрослая девочка, работаю, умею принимать осознанные решения.

– Работаешь? То есть танцы в клубе – это твоя работа?

По звенящему голосу слышу, что ему это не нравится. Как я и думала, начнёт выяснять отношения…

Я подготовилась. Припасла оружие, которое если нужно будет использую, хотя очень не хочется, потому что… это оружие почти смертельное для него.

– Да.

– Нахрена?

– Потому что маме одной тяжело.

– Мммм, – опускает ноги на пол, а локти кладёт на колени, смотрит прямо в глаза, – Ты универ выбрала, в который поступать будешь?

– Ещё нет.

– Приглашения получила?

– Да.

– В какие? – встаёт с кровати и в два шага подходит ко мне.

Когда-то давно мы планировали, что я поступлю в тот же, что и он. В Колумбийский.

– Колумбийский и Бригама Янга.

– И ты все ещё думаешь?

– Да, Зак. Я думаю. У меня нет денег на Колумбийский.

– Ты можешь получить стипендию.

– Могу. Но это не факт.

– Сходишь на собеседование и узнаешь. Если нет, то я уже говорил тебе, что дед поможет. Потом мы вернём ему всё, но на первых порах он денег даст.

– Зак, не дави на меня. Я не могу поступать заранее зная, что учится буду на чужие деньги. Но проблема даже не в этом. Единственная причина, по которой я все ещё не выбрала вуз – это ты.

Я заметить не успеваю, как он оказывается в каких-то сантиметрах от меня.

– Я? – выдыхает горячо.

– Да, ты. Я знаю, что если поступлю в тот, где учишься ты, ты меня задавишь. Задушишь своим контролем. Я так не могу.

Зак одним резким движением захлопывает дверь за моей спиной и буквально наваливается собой, прижимая меня к стене. От его близости мгновенно горло жгутом стягивает. Упираюсь в твердую грудь ладонями и их жжет, кожа гореть начинает.

– Тара, млять, не начинай! Я не видел тебя полгода, и ты снова заводишь свою гребанную пластинку! – обхватывает мои щеки и растирает в крошку потребностью во взгляде.

Я едва стою. Изнутри рвётся необходимость прижаться к нему и снова обречь себя на пытки этих отношений. На такие сладкие, ни с чем несравнимые пытки, вот только все те разы, когда мы ссорились по пустякам, когда я заклеивала раны после его драк, переживала о нём, не зная во что выльется очередной его загон, калейдоскопом проносятся перед глазами.

Зажмуриваюсь и пытаюсь оттолкнуть.

– Зак, я ещё раз повторю, – стараюсь держаться и не дать слабину, – я согласна общаться с тобой только на том условии, если ты не будешь считать меня своей, и мы сможем общаться по-дружески.

– Но ты моя!! – рычит, касаясь своими губами моих, – Моя, Тара! С того самого дня, как подошла ко мне.

– Не твоя, – дрожу, сглатываю слюну и не дышу вовсе, потому что с каждым вдохом его запах проникает в легкие и травит подобно отравленным парам, после которых невозможно выжить.

– Моя! Сама говорила, что я первый во всём.

Оружие наготове? Дрожащий рукой достаю его из кобуры, и смотря прямо в пылающий взгляд, стреляю в лоб.

Я не хотела, видит Бог. Знаю, как для него это было важно. Но..

– Не первый!

Выстрел!

– Что?

– Уже не первый, Зак!

Второй выстрел. Так надо. Так правильно. Прости меня…

Грудную клетку простреливает болью от постепенного осознания в глубоких глазах, в которых я однажды заблудилась.

Зак отшатывается. С моего лица исчезают горячие ладони и становится холодно, словно погасили огонь, и я осталась одна среди холодного пустого леса.

– Ты не могла… – шепчет, выискивая в моих глазах ответ, но как я говорила, я хорошо подготовилась.

– Я же сказала, что сделала прививку.

Земля под ногами качается. Я шесть месяцев тренировала это каменное выражение лица, но не думала, что будет так больно от того, как гаснет всегда горящий взгляд.

Зак рывком вытягивает воздух. Проводит ладонью по волосам и взъерошивает их, бегая потерянным взглядом по комнате. Качает головой, словно не верит. Сжимает в кулаке волосы, которые спереди у него длиннее, чем на макушке. Снова пронзает меня глазами, как острыми копьями.

– Ты врёшь… ты не могла переспать с первым попавшимся!

– Уверен? Забыл, как мы с тобой познакомились?