Ты – моя половинка

Однажды весной, когда холмы только начинали покрываться зеленой дымкой, тихо, во сне скончалась бабушка Джеральдина. Не прошло и месяца, как за ней последовал и дедушка – Уильям.

Глядя на его умиротворенное лицо во время заупокойной службы в локерстоунской церкви, Джемма думала, что смерть иногда может быть и избавлением. После ухода Джеральдины Уильям стал только бледным подобием самого себя. Его тяготило земное существование без той, что на протяжении десятков лет скрашивала каждый прожитый день, растила вместе с ним их детей, содержала в порядке их дом. Теперь они снова были вместе – по крайней мере, Джемма очень на это надеялась.

Она всегда верила, что там, за смертью, что-то существует. Не может не существовать – ведь иначе все это, жизнь, заботы, теряло бы всякий смысл. Может, там не райские кущи с пением соловьев, и не ад с котлами и огненным жаром – но что-то должно быть обязательно!

На кладбище, когда комья земли сыпались на деревянную крышку со звонким стуком, она не чувствовала горя, только грусть и уважение к тому, как были прожиты жизни двух людей, покоящихся теперь с миром. Временами она поглядывала на Карлайла с тревогой: ведь он только ребенок и впервые переживает уход близких людей. Но его лицо было спокойным и не по-детски серьезным.

Летом в город приехало множество туристов, начался настоящий бум. Прогулочные лодки и яхты сновали по заливу яркими пятнышками, на улицах и в магазинчиках было не протолкнуться. Самые смелые совершали заплывы в холодной воде – местные купались редко, только если лето выдавалось жарким. В «Гарпуне» Мюриэл делала чуть не годовую выручку, закармливая приезжих жареной камбалой, лососем, макрелью, морским окунем, крабовыми супами и салатами, лобстерами и гребешками. Все это без устали вытаскивал из щедрого моря ее нестареющий Джон. Во дворе таверны коптилось мясо с травами, и постепенно им пропах весь город. Предприимчивый Оливер, открывший по соседству с хозяйственными товарами сувенирную лавку, потирал руки – дела шли великолепно, и он снова стал тем же красивым и уверенным в себе мужчиной, каким когда-то приехал в Локерстоун.

Однажды попутный ветер занес в Локерстоун и Берти Кингсли, разведенного журналиста и автора очерков для столичных газет. Ему было около пятидесяти, темные волосы уже тронула импозантная седина, но он еще мог похвастаться военной выправкой, жизнелюбивым неунывающим нравом и пружинистым шагом. У Кэтрин не было шансов устоять. Берти и Кэтрин встретились на набережной в послеполуденный час. Светлыми прядками, выбившимися из прически хрупкой Кэтрин, играл морской бриз, увядающие щеки раскраснелись от долгой прогулки – Берти она показалась статуэткой, за которой нужен глаз да глаз, чтобы не разбилась.

Джемма даже особенно не удивилась, когда Кэтрин, смущаясь, как девчонка, поведала, что приняла предложение мистера Кингсли и выходит за него замуж. Джемма чувствовала, как ветер приносит перемены в их город и жизнь, и противиться не имела никакого права. В несколько дней вещи Кэтрин были собраны.

– Я так рада за тебя, мама, – призналась дочь, обнимая ее на прощание. – Только пиши, звони, не забывай. Мы как-нибудь приедем вас навестить.

– Ты ведь справишься? С фермой? И с Карлайлом и Оливером? – Даже счастливую, Кэтрин не оставляло ее привычное беспокойство. Джемма очень надеялась, что Берти Кингсли научит ее жить без опасения.

– И не с таким справлялась! Тем более у меня мистер Кроули на подхвате, с фермой разберется он, а с мальчиками я.

– На твоем месте, Кэти, я был бы спокоен. Эта девушка явно умеет разбираться с мальчиками! – басил Берти. – Джемма, приезжай и к нам. С «мальчиками». Я устрою вам отличную экскурсию по самым нетуристическим местам Лондона!

– Отлично. Мы ведь не туристы, – рассмеялась в ответ Джемма.

И зеленый автомобиль умчал Кэтрин и Берти на восток.

Несколько месяцев спустя Оливера Хорни избрали в городской совет.

– Я нисколько не удивлена, милый. – Джемма ловко завязывала галстук на шее мужа виндзорским узлом. – Ты умеешь расположить к себе любого человека! Ты у меня молодец.

В доме стало пустынно. Все дни Джеммы были заняты работой. Она без устали строчила на машинке, мимоходом пополнив гардероб мужа несколькими костюмами-тройками. Клиенток у нее по-прежнему было предостаточно. Кроме того, Джемма наконец решилась на то, о чем давно мечтала, – помимо верхней одежды, платьев, юбок и жакетов она стала шить женское белье. И если пошив одежды был для нее гаммами, то белье стало самыми восхитительными ноктюрнами. Шелк, атлас, муслин, кружево, ленты и крохотные розочки, бантики и тесемки становились нотами, которые каждый раз, на каждой новой даме звучали иначе.