Ты моя проблема (СИ)

— Мама, у меня сейчас не то состояние и настроение, чтобы что-то решать.

Дарья скользит по мне взглядом и поджимает губы.

— Ладно, прости. Я действительно тороплю события, — Дарья Георгиевна широко улыбается, — а кто это ту у нас? Бабушкин любимчик, — тянет к Киру руки, и малыш начинает смеяться.

Денис же слегка подбирается. Я только сейчас понимаю, как ему тяжело.

Он видит Кирюшку не на фотках, впервые. Вчера малыш спал. Это было немного другое. Сегодня он столкнулся с ним лицом к лицу. Даже и представить не могу, что он чувствует…

— У меня сегодня несколько встреча по работе, — нервно тру пальцами спинку дивана, — будет здорово, если Кирюша останется с тобой, — обращаюсь к Дену.

Наверное, этот его взгляд я не забуду никогда.

— Дарья Георгиевна поможет, конечно, — решаю за женщину, уверенная, что та не откажет.

Соколов медлит. Внимательно смотрит на сына. Кивает.

На моих губах появляется улыбка. Это еще один шаг. Крохотный, но важный.

— Супер. Завтрак на столе, а я пока переоденусь.

Оставив всех внизу, быстро придаю себе нормальный вид.

Втихаря крадусь к двери, чтобы Кирюша не видел, что я ушла и не устроил истерику. В последнее время, наши с ним расставания стали происходить более болезненно. Мне и самой временами хочется зарыдать, когда я вижу его крокодильи слезы, перед уходом.

Денис идет за мной следом. Подает шубу. Прижимается плечом к двери, убирая руки в карманы джинсов.

— Во сколько ты вернешься?

— Это допрос, — посмеиваюсь, но быстро стираю улыбку с лица. Дурацкая шутка, — Извини. Ближе к вечеру. Но постараюсь побыстрее. Мне предложили сняться в рекламе детского питания. Я же малышковый блогер. Сегодня обговариваем последние детали. А потом, нужно заехать к девочке на студию, мы делаем совместное видео в формате интервью. Все было спланировано еще пару недель назад, если бы я знала, то, конечно же, все перенесла.

— Ясно.

В этом «ясно» мне слышится что-то большее. Упрек или одобрение, я пока не разобралась.

Касаюсь его щеки губами и чувствую стальной хват на талии.

В голове сразу всплывают подробности сегодняшней ночи.

— Я знаю, нам нужно поговорить. Постараюсь разобраться со всем быстро, — шепчу, где-то на уровне его губ.

Как только выхожу на улицу, звоню Татке.

— Занята?

— Гримируюсь. Минут десять найдется.

— Дениса выпустили.

— Правда? Когда? Почему я не в курсе?

— Вчера. Я думала, ты знаешь.

— Нет, — в трубке слышится шуршание, — Ну как он? Как вы? Как Кирилл отреагировал?

— Нормально. То есть…сложно. Нам с ним сложно. Паузы, такие длинные паузы, Тат.

— Дай ему время. И себе дай. Это нормально.

— Не знаю…просто ночью, ночью все проще.

— О, моя дорогая, это так и работает. Говорить, знаешь ли, всегда сложнее.

— А если он меня разлюбил?

— Прекращай эти ужастики.

— Я понимаю, что ему несладко. Знаю. Но и мне, мне все это время тоже было плохо.

— Все пройдет. Вот увидишь. Где Кирюха?

— С Денисом и Дарьей Георгиевной. Мне пришлось отъехать по работе. Запланированные дела. Я даже за них себя чувствую виноватой. Он вернулся, там, в квартире, а я где-то шляюсь.

— Ксюха, палку не перегибай. Твоя работа обеспечила тебя и сына. Ты ни у кого не брала денег и даже со счета Дена не снимала. Ты заслуживаешь понимания!

— Да, наверное, ты права.

— Вот. К тому же, ты всего лишь на пару часов. Никто там с ума за это время не сойдет.

Встреча на счет съёмок в рекламе затягивается почти на три часа. Обсуждаются детали, читаются бумаги. Наконец-то подписывается контракт.

К Ляльке, девочке-блогерше, я приезжаю вымотанная бумажной суетой.

Мы снимаем давно обговоренный ролик и прощаемся.

За всеми этими делами и поездками, стрелка часов отмеряет девять вечера.

Домой заваливаюсь в платье с Лялькиных съемок. Коротком, темно-зеленом платье с деликатным декольте.

Стягиваю шубу и бросаю пакет с вещами сразу у двери. Снимаю каблуки и спешу на кухню. Ужасно хочется пить.

Наливаю в стакан воды, слыша за спиной тихие шаги.

— Кирилл спит. Мама только уехала.

— Хорошо. Как он на тебя реагирует? — сгибаю ногу в колене, массируя икру. Снова все затекло от каблуков.

— Не плачет, уже неплохо, — Денис складывает руки на груди. — Не коротковато? — стреляет глазами в подол моего платья.

— Это претензия? — отпускаю ногу, спешно оглядывая себя ниже пояса.

— Вопрос.

— Значит, мой ответ «нет».

Соколов ухмыляется, а меня почему-то взрывает от его насмешки, закрученной в претензию.

— Знаешь, Денис, — ставлю стакан на стол, — Это, — обвожу платье, — моя работа. Чтобы содержать ребенка. Я не занимаюсь развратом и нигде не шляюсь. Это просто образ для съемки. Работа. Я не беру денег ни у кого из родственников. Ни у кого. Когда все произошло, мне было девятнадцать. Мне нужно было учиться и ходи на тусовки. А я ждала тебя из тюрьмы и готовилась стать матерью. Мне было плохо. Пойми, я не железная. За эти годы у меня сложилась своя жизнь и привычки. Я стараюсь Денис. Я очень стараюсь ради сына.

Меня несет. Я уже давно повысила голос, а Соколов, кажется, офигел от моего выпада. Слово «стоп» исчезло из памяти.

— Со Свободой разговаривала? — спрашивает таким тоном, что вся моя тирада кажется детским лепетом.