Ты моя проблема

После его слов у меня холодеют пальцы. Крис. Это имя стало слишком ненавистным, а еще… я ее опасаюсь. Все, что мне говорила Олька… это же реально. Я гуглила, Соколов и правда всегда к ней возвращается. В сети много статей про скандалы с их участием, они постоянно ругались, но в конечном итоге мирились и оставались вместе. Правда, про его измены там не было ни слова. Во всех статьях они просто расходились, без третьих лиц. Чертовы Бонни и Клайд.

— Я слушаю, — делаю каменное лицо. Вкладываю в это все имеющееся на данный отрезок моей жизни актерское мастерство. Не хочу выглядеть глупой девочкой, которой вот-вот разобьют сердце.

— У нас с ней заключен контракт. Рекламный.

Денис делает паузу, видимо, чтобы я переварила информацию и расставила акценты. Главное тут — рекламный.

— Это большой проект. Они сотрудничают только с парами, и на момент, когда я подписывал договор, мне это было выгодно.

— То есть у вас с Крис не настоящие отношения?

— Нет.

— Хорошо, это здорово, что ты мне рассказал, — улыбка сама собой вырисовывается на лице. В глубине души мне невероятно приятно, что он делится со мной этими вещами.

Я даже забываю про двухдневный игнор и прочие обиды.

— По контракту мы должны появляться на всех мероприятиях вместе. То есть я прихожу либо один, либо с ней. Иногда просят прийти с ней намеренно. Семейные ценности в этом случае идут нативной рекламой. Успешная любящая пара и прочая муть. Плюс взаимный пиар.

— А если ты будешь не с ней на публике…

— Штраф. Если решу разорвать контракт — уплата неустойки. Внушительная, но некритичная. Для меня. До конца этого балагана осталось два месяца. Переподписывать я не собирался.

— Что значит некритичная для тебя?

— Крис не потянет. В случае расторжения обе стороны выплачивают неустойку, неважно, кто был инициатором. По факту это страховка, чтобы никто не слился. Мы вписались в это три года назад, финансовое положение было немного другим. Поэтому каких-то более эксклюзивных условий мне никто не предлагал. А деньги были нужны.

— То есть ты не хочешь ставить ее под… финансовый удар? И еще какое-то время, скажем так, будешь делать вид, что соблюдаешь условия?

— Да.

Киваю. Сама не знаю чему. Просто слов нет. Как мне реагировать? Наверное, хорошо. Он же все честно рассказал… но внутри меня жрет такой ма-а-а-аленький червяк. Может быть, у него к ней просто чувства? Да и вообще, насколько это нормально — в девятнадцать лет вписываться в подобный формат отношений? Разве я не должна просто любить, быть любимой, счастливой без всяких «но»?

— Ваша паста, — голос официантки и неожиданно поставленная передо мной тарелка заставляют вернуться мыслями за стол.

— Спасибо, — сконфуженно улыбаюсь, начиная наматывать на вилку спагетти в сливочном соусе, посыпанные сыром и дроблеными креветками. — Я тебя поняла, — говорю, прожевав. — А что делать мне?

— Все то же, что и делаешь сейчас, — Денис откидывается на спинку стула, лениво улыбается.

— Ты издеваешься, да?

— Нет. У тебя свитер в соусе.

— Что? — опускаю голову, замечая на вязаной ткани несколько светлых капель. Теперь чувствую себя еще хуже. — Где тут туалет?

— Выходишь — и сразу направо.

— Спасибо.

Торопливо вылезаю из-за стола.

Крис… Крис… Крис… Да чтоб она провалилась. Почему ее вдруг стало так много в моей жизни?!

У раковины замываю свитер. Руки почему-то дрожат. Не слушаются. Это надо было так… Делаю воду погорячее и продолжаю растирать пятно. Непохоже, что я его вообще замываю.

Движения дерганые, рваные. Я даже не слышу, как открывается дверь. Денис останавливается за спиной. Перекидывает мои волосы на левое плечо. Его теплая ладонь касается шеи, а пальцы затылка.

Вторая рука останавливает мои несуразные попытки избавиться от следов конфуза с соусом. Губы прижимаются к виску.

— Что ты делаешь? — смотрю на него через отражение в зеркале.

— Ты слишком нервничаешь из-за пустяков.

Надеюсь, что он это про пятно…

Соколов разжимает захват, выпуская мое запястье. Проводит по голой коже до закатанного рукава, а после резко разворачивает к себе лицом. Приподнимает над полом, усаживая на край глянцевой столешницы, в которую встроена раковина. Сам замирает между моих разведенных в стороны коленей.

Надавливает пальцами на подбородок и просто прижимается губами к губам. Влажная ткань, которую я тут замывала, от давления его тела соприкасается с моей кожей теснее.

— Мокро, — морщу нос, слегка отклоняясь назад.

Соколов игнорирует. Подтягивает к себе, медленно проводит кончиком носа по моей щеке до мочки уха, а потом шепчет:

— Ты мне доверяешь?

— Не знаю, — шепчу в ответ. Мои ладони на его плечах, ногти слегка впиваются в ткань футболки.

— Подними руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Зачем?

Вместо ответа чувствую, как его зубы прикусывают кожу на шее.

Делаю так, как он говорит. Вытягиваю руки вверх, а Денис поддевает мой свитер снизу, по краям. Мягкая ткань скользит по телу, освобождает. Я с ног до головы покрываюсь мурашками.

38