Ты моя, Птичка!

Она заговорила неожиданно, заставляя меня напрячься.

— Я всегда любила свою сестру. Сколько себя помню. Любила даже больше, чем родителей. Тогда не понимала, сейчас знаю отчетливо. Любила. И ненавидела. Завидовала, очень сильно, но какой-то тайной, не злой завистью. Будто бы равняя ее с гордостью за какого-то человека. Не знаю. После всего, что произошло я все равно люблю сестру. Какой бы не была, как бы не вела себя, что бы не сделала, люблю не смотря не на что. Но так же и ненавижу. Это мой крест. Крест, который останется со мной на всю жизнь, Антон, понимаешь?

Я не понимал. Я не знал всего. Не знал ее истории.

И она рассказала. Все. До единого. И откуда появилась вина перед Лизой и откуда шрамы и откуда бесплодие и то, что случилось с ее родителями. Рассказала и последние происшествия в ее жизни, связанные с ее бывшим парнем. Слово в слово передала их диалог.

Ну, что сказать, мало я ему врезал, ох мало, мать твою!

Под конец она уже плакала, не пытаясь сдержать слез.

— Знаешь, я всегда почему-то думала, что папе мы в тягость. Он уставал на работе, дома я его видела только за тем, как он смотрит телевизор. Нет, он не был пьяницей и на маму руку не поднимал никогда, да и на нас сестрой тоже. Даже в детстве если от мамы мне попадало, то отец никогда не лез. И когда со мной случилось все это он встал на мою сторону, даже, наверное, и половины не зная, что твориться в моей голове. Я помню, как он испугался, когда увидел меня с окровавленной рукой. Как приезжал в больницу. Мама на тот момент вычеркнула меня из своей жизни окончательно, а он… Он стал тем, ради кого я продолжила учебу. Стал тем, ради кого я продолжала жить. То обещание данное ему… после аварии было тяжело, но я держалась только за те слова, что пообещала. Что бы не случилось, жить ради себя. Ради того, чтоб быть счастливой.

Мама… на маму я не держу зла. Она поняла тогда все… поняла, когда узнала, что я бесплодна. Что я осталась пустышкой, никчемной, ни на что не способной, пустой изнутри. Навсегда…

— Птичка, да не говори ты так. Что значит пустая? Как ты можешь быть пустая, когда ты излучаешь столько теплоты и добра. Как, если ты заставляешь мое сердце биться только ради тебя. Вась, я люблю тебя. И перестань думать, что после той правды, что мне рассказала я перестану тебя любить или хотеть. Ни чего не изменилось, поверь мне. Ничего.

— Правда? — шмыгнув носом и, наконец, посмотрев мне в глаза, спросила она.

— Правда. Птичка?

— Ммм?

— Давай поженимся? Завтра!

— Что?

Глава 34

Василиса

Я смотрела на него круглыми глазами, и все время пыталась понять, послышалось мне или он действительно предложил пожениться.

Неожиданно в его кармане завибрировал телефон.

— Шторм звонит. Да, слушаю.

Лицо Антона вмиг изменилось, он посмотрел на меня, а после опустил взгляд в пол и поднялся с дивана. Далее я слышала лишь отрывками.

— Когда это случилось? Как малая? Пушкин?

— …

— Дан, потом истерить будешь. У тебя в семье сейчас только ты с трезвой головой должен быть. Ада ребенок, а Пушкин второй раз любимую женщину теряет.

— …

— Я понимаю. Я приеду. Держись, брат.

Антон вернулся в комнату, сел рядом со мной и, поставив локти на колени, запустил пальцы в волосы.

— Антош, в чем дело? — спросила, не выдержав.

— Мама Ады сегодня утром умерла.

— Бог ты мой.

Я сорвалась с места и рванула одеваться. Напялила первое, что попалось, завязала хвост на голове и подбежала к Громову.

— Чего сидишь, поехали скорей.

— Куда? — удивленно посмотрел на меня мой парень.

— К Дану, к Аде. Ребята там с ума, наверное, сходят. Может, сможем как-нибудь отвлечь. Хотя… — я как-то сдулась вся, понимая абсурдность своего поступка. — Как от такого отвлечь можно, не знаю.

— Не переживай, мы съездим к ним, через пару часов. Нужно будет к бате заехать, может, помощь в похоронах нужна будет. Кто знает, в каком там состоянии Пушкин.

— Хорошо. Блин, если ты меня еще не уволил, не мешало бы и на работе появиться.

— Появишься еще. Кстати…

— Что?

— Я не услышал ответа на свой вопрос.

— Какой? — удивилась я.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Ой! И правда забыла.

— Прям завтра? — спросила я, не сводя с него глаз.

— Ну, завтра уже не получится, все-таки такое случилось в семье у моего свидетеля, но в самое ближайшее время точно. Так что? Какой будет твой положительный ответ?

— А у меня есть варианты?

— Не единого.

— Ну, тогда ладно. Так и быть, Громов. Готова я ради тебя пожертвовать всей своей жизнью. Гони, давай свою руку, ногу и сердце. — рассмеялась я, протягивая левую ладонь вперед.

— У меня еще поджелудочная в хорошем состоянии и ее отдам, если хочешь. — сказал Антон и, схватив меня в охапку, поцеловал.

К вечеру мы все же собрались и поехали в дом Шторминских. Александра Сергеевича дома не было. Его к себе забрал отец Антона. А вот Даниил и Ада были одни в огромном особняке.

Я, конечно, не должна была, но почему-то злилась на Дана из-за того, что я увидела в клубе. Я знала, что он ни слова не сказал Аде, но и понимала, что это не мое дело. Что, возможно, бывают обстоятельства или… нет, ну что или, как можно оправдать измену?