Ты - моя слабость

— Да, Медведица, это тебе не танго с колясочником, — смех Эрика прозвучал для меня как удар хлыста. — С ним ты кажешься себе сильной и дерзкой. Но в реальности ты, — он сделал вид, что проколол мыльный пузырь и тот лопнул. — Пуф-ф-ф… Красивая оболочка, не более…

Я поняла чего он хочет, вызвать у меня эмоции, и сыграть на этом. Как хореограф и режиссёр он был тонким психологом, прекрасно знал как манипулировать людьми, на что давить. Мне хотелось вцепиться ему в лицо ногтями, но я устало опустила голову на руки.

— Говори, что хочешь… Отработаю контракт, и свалю ко всем чертям, — безразлично сказала я, полностью вымотанная и обесточенная.

— Не кисни, Медведица, я сделаю так, что ты увидишь своё небо в алмазах, — с этими словами он вышел из зала.

А я растянулась на холодном паркете, чувствуя как рыдает в истерике каждая клеточка моего тела.

"Я пропала…"

Глава 11. ГЕНРИ ОТКРОВЕННИЧАЕТ

Домой я еле добралась, благословляя в мыслях тех, кто придумал эскалаторы в метро. Потому что даже на пяти ступенях крыльца нашего дюплекса я чувствовала себя хоббитом на склоне вулкана Ородруин. Сил моих больше не хватало даже на элементарные вещи.

Генри по обычаю встречал меня в парадной, но сияние его глаз померкло, когда он увидел меня.

— Что, всё так плохо? — устало спросила я, заметив его реакцию.

— Ирина, как ты себя чувствуешь. Ты белая, как мел…

— Это всё Эрик, — выдохнула я, и почувствовала как к горлу подступают рыдания.

Я устало прошла внутрь, и упала на диван не в силах двигаться дальше.

— Он хочет меня убить, — отчаянно прокричала я в подушку.

Генри подъехал к дивану, и внимательно посмотрел мне в лицо.

— Что? — спросила я.

— Я думаю он хочет совсем другого…

— Пф-ф-ф… Не выдумывай, — фыркнула я, но получилось слишком наигранно, Генри щёлкал мои уловки как орешки.

— Ты можешь быть откровенна, конечно, если не хочешь от меня что-то скрыть.

Я села и закрыла лицо ладонями, не могла выдержать взгляд этих глаз. Так было только с матерью, мне всегда казалось, что она читает мои мысли.

— Он домогался тебя? — едва сдерживая гнев, спросил Генри.

— Нет… Не в прямом смысле… Ничего такого… Просто…

— Он соблазняет тебя и он это сделает. Чёртов ублюдок! — выпалил Генри.

— Эй! Тебе откуда знать? Ты не я!

— Я слишком хорошо знаю Эрика… Ты — очередной трофей за который он борется со мной…

— Трофей? А для тебя, я тожетрофей?

Он взял мою руку, и мягко сжал пальцы.

— Ты… Для менявсё… Больше, чемвсё…

От этих слов мне захотелось взлететь, и расплакаться одновременно. Никто не говорил мне такого, никогда. Нобыть всемдля кого-то — большой груз.

— Прости, я не хотел на тебя давить… Но это так, — вздохнул он.

— Почему ты считаешь, что Эрик играет? Он не может испытывать чувства ко мне? Я недостаточно хороша для него, да?

— Ох, поверь, он бы бровью не повёл в твою сторону, будь это так, — Генри закатил глаза.

— Тогда я ничего не понимаю, объясни, — взмолилась я.

Генри пересел на диван, и прижал меня к себе. Он говорил, а я чувствовала вибрацию голоса в его груди, и слышала удары взволнованного сердца.

— Мы с Эриком учились в Королевской балетной школе в Лондоне…

— Ты из Лондона?! — удивилась я, впервые услышав эту информацию.

— Мы просто там учились. Ты же знаешь, что туда попадает десять человек из тысячи претендентов. Это место, где учатся действительно лучшие… Не люблю это слово, но так и есть. И Эрик хотел быть лучшим из лучших. Но так уж случилось, что у меня с рождения особенное строение суставов. Я от природы гибкий, а Эрику нужно было над этим постоянно работать. И он без конца со мной соревновался, пытался что-то доказать. Я не заметил как сам включился в эту гонку. И знаешь, это было лучшее время в моей жизни, — он остановился, посмотрел на меня смущённо и добавил. — Втой жизни… Пока не встретил тебя… Но тогда всё прошло не в то русло. Однажды к нам в труппу пришла новенькая, мы знали её, но не лично. И, прости, что я это скажу, я влюбился с первого взгляда… Как только её представили нам, и попросили исполнить соло, я понял, что хочу быть только с ней. Роуз… Хрупкая, но сильная и гибкая как веточка ивы. Роскошные каштановые локоны, оливковая кожа, крохотный носик в веснушках. Милейшее создание.

Я почувствовала как ревность больно кольнула в груди. Генри, кажется, понял это.

— Я думал, это невозможно, в принципе, и если было, то только раз в жизни, а потом появилась ты, — вовремя исправился он.

Ревность растворилась в этой сладкой патоке, корчась и шипя с досады.

— Генри, — я поцеловала его в кончик носа. — Не отвлекайся…