Ты — моя тайна

— Откуда ты знаешь? И почему ты знаешь, а я нет? — Знаю, это прозвучало мрачновато, но я ничего не могла поделать с собой.

Он наклонился и поцеловал меня. Его губы были мягкие, теплые и дразнящие. Я издала звук, подозрительно похожий на мурчание.

— Нечестно, — сказала я, улыбаясь.

Я слегка выгнула спину, чтобы посмотреть на него. Он был серьезен.

— Когда ты начала говорить о Николасе, я понял, что на этот раз это не просто временное увлечение. Я знал, на этот раз все иначе.

Я подняла брови:

— Да? Ты знал?

— Да, знал. И я решил, пришло время изучить, что же происходило между нами под поверхностью. Чего, как мы притворялись, не было. Я понял, что не хочу, чтобы ты хотела Николаса. Я хотел, чтобы ты хотела меня. — Уголок его рта чуть приподнялся. — Вот почему я согласился поехать на этот уик-энд с тобой. Я должен был сделать что-то, чтобы это произошло.

Я недоверчиво посмотрела на него:

— То есть ты говоришь, что у тебя был план, хотя даже у меня его не было?

— Что-то в этом роде. — И он улыбнулся мне.

Той самой улыбкой «попалась», которую я так хорошо знала.

Мне стало неуютно, я не любила быть пешкой в чьей-то игре. Я развернулась и пошла прочь.

— Не играй со мной в эти игры, — сказала я через плечо.

Адам шел на шаг позади меня, но я продолжала смотреть прямо перед собой.

— Я не играю с тобой в игры. То, что я чувствую к тебе, — настоящее. И вообще, не тебе читать мне лекции про игры с людьми.

Я повернулась к нему:

— Это не то! Я не… Они никогда не… — Я не могла закончить предложение. Не могла сказать ему, что это было совершенно на другом уровне в моей маленькой сумочке трюков. То, что делала я, было безобидно и весело. Игры, в которые играл Адам, могли причинить боль. — Так не пойдет! Мы уже ссоримся.

Он внимательно посмотрел на меня:

— Не делай этого, Корина. Все может получиться…

— Это все слишком. Двадцать четыре часа назад мы были просто хорошими друзьями. Лучшими друзьями! А теперь ты просишь меня определиться со всем своим будущим. Ты просишь слишком многого!

Адам покачал головой:

— Я не прошу вечности! Просто один шанс.

Я почувствовала, как подкатывают слезы, и похлопала себя по лицу, не позволяя им упасть.

— Это уже отравляет нашу дружбу! А она нужна мне. Ты единственный человек в моей жизни, кому я могу… — Доверять.

— Продолжай, Корина. Скажи это слово. Всего одно слово. Это не так сложно.

Я сглотнула. Слезы пытались найти альтернативный способ вырваться наружу — по горлу и через нос. Я снова помотала головой.

— Я не уверена, что это то, чего я хочу, — только и смогла пробормотать я.

Он попытался прикоснуться ко мне, но я отшатнулась еще дальше назад, заметив, как напряглась его челюсть, когда я сделала это.

— А я больше не могу притворяться, что дружбы для меня достаточно. Я лгал себе и тебе слишком долго. Может, все произошло слишком быстро, и тебе нужно время. Подумай обо всем, а не просто реагируй, и, когда решишь, чего ты хочешь, найди меня. — Он повернулся и ушел, опустив плечи и голову.

Мы собрались в гостиной в три. Я не села с Адамом.

Он не обиделся, как сделала бы я. Он говорил с остальными гостями, участвовал в обсуждениях, но время от времени смотрел на меня, и все внутри меня становилось тяжелым. В его глазах не было осуждения или обвинения, никакого давления. И мне становилось только хуже, потому что мне хотелось стряхнуть с себя апатию, но я никак не могла найти способ это сделать.

Потрепанный детектив вернулся и изложил нам ситуацию, суммировав свои и наши собственные допросы. Каждая подсказка была разъяснена и выложена на длинном кофейном столике в центре комнаты.

Я слушала вполуха, но мысленно занималась похожим. Сортировала. Обозначала. Вспоминала. Моя память собиралась откопать каждую странную маленькую деталь. Я не помню, чтобы запоминала это, но они все были там, аккуратно разложенные и отсортированные, точно как улики детектива…

То, как Адам всегда оберегал и защищал меня, даже когда мы еще были в начальной школе. Как справедлив и добр он был, когда мы выросли, несмотря на все мои интриги. Этот игривый блеск в его глазах, когда мы спорили, словно он наслаждался им только потому, что говорил со мной.

После общих воспоминаний пошли более конкретные. Четкие и быстрые.

Мрачность его взгляда, когда он стоял в дверях и слушал мои извинения после той роковой вечеринки. Как он впервые встретился с Николасом. Как он глубоко вдыхал, обнимая меня, словно никак не мог надышаться моим запахом.

Это все фрагменты. И больше ничего. Но когда я складывала их, то напрашивался только один вывод.

Адам любил меня. Уже давно. И я не уверена, что кто-то из нас действительно знал об этом.

Я сидела на диване, уставившись на пластмассовый пистолет на кофейном столике, и пыталась понять, что это значило, что я чувствую из-за этого. Но я была ошеломлена. Перегружена. Испугана.