Ты - Моя Вера

По правде говоря, Волков не знал, как быть отцом. Тем более отцом особенного ребенка. Свои родительские функции он выполнял, исключительно предоставляя деньги на все необходимое для сына. Это у Ани как-то естественно получалось быть хорошей матерью. А Волков терялся каждый раз, глядя на сына. Он понятия не имел, что с ним делать. Не имея собственного опыта во взаимоотношениях с отцом, Волков задавался вопросом: а что он может дать сыну? Чему обучить? Как скрывать последствия своих жестоких действий и отмазывать себя от тюрьмы? Как трястись от ужаса каждый день, боясь, что он снова не совладает с собой и кого-то покалечит? Стас полагал, что если он начнет общаться с сыном, он запачкает безвинное создание своей адским мерзким прошлым, заразной страшной болезнью, передающейся у них в роду по наследству. И лучшее, что он может сделать для сына, это ограничить общение с собой.

― У меня в шкафу прячется монстр! — внезапно заявил Миша, прервав свое долгое молчание. — Ты должен его убить!

― Кто прячется, не понял? — тупо спросил Стас.

― Монстр! — нетерпеливо повторил Миша. — Идем! Быстрее! — отдав приказ, мальчик развернулся и стал ждать, когда отец выйдет из кабинета. Обалдевший Стас нерешительно встал из-за стола и поплелся на выход. Миша натянул рукав детской пижамы, покрывая ладонь, и через ткань брезгливо ухватился за указательный палец отца. Ему крайне не нравилось дотрагиваться до людей. Более того, он еще прослушал какую-то лекцию на ютубе о кишащих повсюду бактериях, и теперь стал панически бояться любого телесного контакта. Если вдруг рядом чихал человек, мальчик прикрывал рот рукой и орал от ужаса, выбегая вон из комнаты. А после долго прятался в детской, отказываясь выходить. Прикосновение к Стасу, хоть и своеобразное, было удивительным явлением! Впервые за два года Миша дотронулся до него.

Держась за руки, они дошли до комнаты. Сын встал у порога. Видя, что отец не заходит, он топнул ногой и сказал:

― Ты должен убить монстра! Он мешает мне спать! А вдруг он ночью меня убьет?

― Никто тебя не убьет.

― Быстрее! Почему ты не заходишь?! — он нетерпеливо цокнул и, недовольно, будто делая Волкову одолжение, механически добавил, как учила его мама вежливо просить: — Пожалуйста.

Стасу ничего не оставалось, как войти в комнату сына. Обычно в эту святую обитель Миши разрешалось входить только Ане. Иногда Армине, но только если она приносила ему какие-нибудь вкусности. А вот Стас впервые побывал здесь. Он растерянно оглядывался кругом. Красивая мебель, приглушенный мягкий свет. Посреди комнаты была собрана огромная железная дорога. На полочках аккуратно расставлены динозавры. Кажется, Аня говорила, что он их собирает. А в остальном, слишком мало игрушек, но очень много книг. Миша терял интерес к игрушкам, предпочитая обычные предметы, с которыми можно проводить опыты. Армине часа два орала, когда ей пришлось оттирать гостиную после физического опыта с кока-колой и мятным конфетами «Ментос», посмотренного Мишей на ютубе.

Стас понятия не имел, что он здесь делает. Как дебил открыл шкаф и тупо в него уставился. Даже принюхался немного. Затем взглянул на часы. Сколько требуется времени, чтобы ребенок, читающий справочники, и который воспроизводит прочитанное наизусть в алфавитном порядке, смог поверить, что его отец убил воображаемого монстра? Волков подождал пять минут для вида и вышел из комнаты.

― Никакого монстра больше нет, — заверил он сына.

― Ты его убил?

― Да.

― А он тебя не ранил? — Стас немного оторопел от вопроса сына. Эмпатия была ребенку не свойственна, учитывая его диагноз, как и считывания эмоций других людей. Странное чувство овладело Стасом. Он во все глаза уставился на ребенка и шумно сглотнул, от подкатившего удущающего комка.

― Со мной все в порядке, — хрипло произнес он.

― Хорошо, — монотонно ответил Миша, зашел в комнату и, не смотря отцу в глаза, сказал. — Спасибо, папа, — а потом молниеносно закрыл дверь перед носом Волкова.

От неожиданности Стас удивленно поднял брови и даже вздрогнул. Папа? Миша никогда к нему не обращался. Ни по имени, ни другим образом. Все это время для сына он был пустым местом. А сегодня… он впервые назвал Стаса своим отцом…

Непонятное, новое необъяснимое чувство, теплом и, одновременно, щемящей болью разлилось по телу Волкова. Кажется, он стоял еще минут десять как полный кретин под дверью сына и не мог пошевелиться. Папа? Может, ему послышалось?

Обескураженный Волков развернулся, хотел вернуться в свой кабинет и продолжить работу, но услышал тихую музыку, доносящуюся из личной комнаты Анны, расположенной на первом этаже. Он поплелся туда, вошел и стал переминаться с ноги на ногу. Анна играла невероятную красивую мелодию. Нежную, как она сама.

― Стас, что-нибудь случилось? Почему ты такой бледный? — спросила жена, резко перестав играть, и обеспокоенно взглянула на него. — Ты не заболел?

― Нет, я убивал монстра. Наверное, у меня посттравматический синдром, — недоуменно хмыкнул Волков. — Чувствую себя немного героически. Странные ощущения.