Ты — моя зависимость (СИ)

Чувствовала себя воровкой, которая украла у нее дорогое. Ее рука потянулась к Анне, дочка улыбнулась, когда над ней потрясли яркой погремушкой. Когда она впервые улыбнулась, я оборвала Саиду телефон, я так хотела ему сказать, что сегодня первый день улыбки нашей малышки, но после длительных гудков последовал обрыв связи и дальше мне оставалось выслушивать механический голос о том, что абонент вне зоны.

— Он ее любил, но при этом ради утверждения свой власти не побоялся ее застрелить! — в голосе Армины было столько горечи, тоски и обвинений, что я сглотнула. — Знаешь, он даже не извинился за это, словно ничего не произошло. Словно убил очередного должника. Я пыталась его как-то оправдать, но не нашла в себе сил…Так и живу с этим грузом. Даже рождение Али не перебило во мне эту тихую ненависть к нему.

— Почему ты от него не ушла, раз ненавидишь, это чувство не самое лучшее для сохранения семьи?

— Уйти? От Саида уйдешь только в мир иной, дальше он не отпустит.

Я просто запретила себе думать об Аише при нем. Это позволило мне оставаться ему женой во всех смыслах, не отталкивать в презрении, не показывать ему свое отвращение. Ненависть — это тоже своего рода любовь, в перевернутом виде. Потом я как-то смирилась. Даже уверила себя, что у нас хорошая семья, пока не узнала о вас… — Армина посмотрела на меня долгим взглядом. — Я понимала, что в его жизни есть другие женщины, я осознавала, что со мною он показывал все лучшее, что было в нем… — я сглотнула, вспоминая, как Саид меня избил, потом изнасиловал, вспомнила, как он меня трахал каждый день, доводя до измождения, а после подсунул документы.

Если с Арминой он был с лучшей стороны, то со мною он показывал все грани своего ужасного темперамента, своего бешенного зверя, которого иногда позволял гладит, даже против шерсти.

— Было обидно. Когда ждала Амана, очень хотела девочку, я молилась, просила, но увы…родился вновь мальчик. Почему-то мне казалось, если родится дочка, он изменит свое отношение ко мне. Наивная?

— Ага! — мы улыбнулись друг другу и засмеялись. — Честно, я не ожидала, что ты окажешься такой хорошей! Но даже Ахмет сказал, что ты хорошая, когда впервые тебя увидел.

— Он тоже чудесный мальчик! Только Азамат меня пугает, как маленький волчонок, предпочитаю сразу же садиться рядом с Али.

— Азамат — это, наверное, исчадие ада, откуда вышел и его отец. Я думаю, что именно он встанет возле Саида, когда достигнет нужного возраста. В нем столько же агрессии, ненависти, сколько и в Саиде, только он пока не понимает, как это контролировать, в отличие от Каюма. Чем старше он становится, тем страшнее мне за него… если Саида не станет, вряд ли кто-то на него найдет управу. А не обученный зверь может загрызть всех, кто находится рядом.

— Я думаю Саид должен выжить хотя бы ради этого…

— Будем надеяться, что его хищного нрава хватит, чтобы всех поставить на место… — и между нами повисло тягостное молчание, каждая мысленно послала свою молитву к одному и тому же человеку. Вера разная, но мысль одинаковая, в удвоенном размере она должна иметь силу, должна оберегать.

Армина