Ты — моя зависимость (СИ)

— Тебе было больно? — она переживала, словно мне разбили сейчас губу, а не несколько лет назад.

— Хорошо, хоть со своими зубами остался, а то пришлось бы искусственные вставлять.

— А они у тебя настоящие??? — чертовка озорно улыбнулась, сверкая своей белозубой улыбкой. — Колись, какой пастой чистишь зубы, что они у тебя такие белые, аж глазам больно?

— Ариша! — обнял ее за шею и притянул к себе, утыкаясь лицом то ли в макушку, то ли в ухо с волосами.

— Я хочу посмотреть, как ты стреляешь!!!!

— Я не буду стрелять! — запротестовал, но Арина была б не Ариной, она сама заплатила за билет и протянула мне винтовку. Качая головой, усмехался, сбивая уверенно каждую банку. Раздражало, что постоянно приходилось вставлять пульки. Вот если взять настоящий пистолет с патронами…Сжал зубы. Часто с ребятами на досуге стреляли, правда старшие потом просили надевать глушители, чтобы не привлекать внимания к месту нашего расположения.

— Военный? — спросили сбоку. Положил винтовку на место, Арине уже тащили огромного медведя, посмотрел на спросившего мужчину. Это был тот самый виртуоз.

— Типа того.

— Чечня? — я резко оглянулся через плечо, убеждаясь в том, что Арина не слышит диалог, она возмущенно-радостно обхватывала плюшевую игрушку.

— Да, — сухо ответил, пресекая тоном дальнейшие вопросы. Мужчина понимающе кивнул. Мы встретились глазами. И я понял, что передо мною бывший вояка, который прошел все кампании. А он понял, что я был на противоположной стороне. В обычной жизни никогда не поймешь кто враг, кто друг, а на войне нужно было определять противника по взгляду, по движению руки и тембру голоса.

Мы друг друга буравили тяжелыми взглядами, мысленно расчленяли тело противника, с наслаждением бы послушали стоны и вопли, перемешенные с проклятиями и матами. Я видел, что ему хотелось плюнуть мне в лицо, а я злорадно улыбался, зная, что этого он не сделает в общественном месте.

— Саид! — встревоженно подала голос Арина за спиной. Медленно моргнул, гоня своего слюнявого зверя вглубь, подальше от ее внимательных глаз. Неторопливо повернулся к ней и очаровательно улыбнулся, сжимая ее за локоть. Темное прошлое подступало ко мне, и не хотелось, чтобы оно коснулось Арины, но понимал, все-таки рано или поздно она узнает кем я был, и кто я сейчас.

— Может оставишь этого медведя где-нибудь? — раздраженно спросил, когда парк остался позади. Арина надулась, любовно погладила этого плюшку.

— Как я могу его оставить, ведь ты его для меня выиграл! — мое сердце, мое каменное сердце, не знавшее, что такое трепет, что за дрожь радости будоражит кровь, подскочило к горлу. В глазах противно защипало. Поспешно натянул очки.

— Это всего лишь игрушка.

— Ты не понимаешь. Это вещь, которая будет напоминать мне об этом времени.

— Эту вещь могут уничтожить. И если ты хочешь что-то на память об этом дне, нужно что-то такое, что никто не отнимет. Никогда.

— Например? — она заинтересовано на меня смотрела, теребя ухо медведя.

— Например, тату. Настоящее. Оно всегда с тобою и его можно уничтожить, если полностью содрать кожу.

— Тату? — Арина зачарованно уставилась на мое плечо. Она каждый раз чертила все изгибы и переплетения моей татуировки, вычерчивала, словно второй раз выжигала, каждую букву латинской пословицы. Я знал, что ее манила тайна, ее манило то, что было сокрыто. Человек любопытен и пока не утолит свое любопытство будет возвращаться вновь и вновь к своему притяжению.

— Ты тоже сделаешь?

— Я? — удивленно переспросил, как-то время наколок прошло, вырос из этого. Наверное, никогда бы и не сделал свою единственную тату, просто надоело натыкаться взглядом на два уродливых шрама. А так не видно, только при прикосновении понимаешь, что пытались спрятать.

Арина смотрела с надеждой, она хотела сделать то, что предложил, но боялась. Я ласково ей улыбнулся.

— Я буду рядом. Если тебе будет легче, можешь держать меня за руку.

В этом городе знал хороший салон-тату, сам тут не делал, но знакомые ребята рекомендовали. Оплата выше тарифа, нас сразу же взяли вне очереди к лучшему мастеру. Пока подготавливали инструменты, с Ариной беседовали, показывали каталоги. Она хмурилась и все качала головой, предложенные варианты не нравились: ни цветочки, ни птички, ни избитые фразы. Я особо не прислушивался к беседе, листал бездумно папку, наткнулся на разнообразное оформление латинских букв.

— Я не могу выбрать! — воскликнула Арина, я повернул в ее сторону голову. — Никакой идеи.

— Сделай букву своего имени! — подозвал к себе свободного мастера, ткнул пальцем чего я хотел. Арина, увидев, как я закатываю рукава рубашки, улыбнулась. Прищурено меня рассматривала, потом что-то зашептала и довольная протянула свою руку. Мы друг другу подмигнули, мастера тоже, как заговорщики, переглянулись. Я старался не обращать внимание на стиснутые зубы Арины, на ее болезненные гримасы, на слезы в уголках глаз.

— Ты мне покажешь, что сделал? — ее глаза пытались просканировать плотную повязку на левом запястье. У самой была точно такая же на правой руке.