Ты — моя зависимость (СИ)

— Нет…Фарид, нет! — я зажала руками уши. Он разочарованно вздохнул, откинувшись на стуле. — Я не могу… Каким бы он не был, он мой муж, и против него я не пойду! Прости! — встала и почти убежала. Да, соблазн согласить был велик, но я так же помнила все то, что меня связывало с Саидом. И наша свадьба, в два захода, и наша первая брачная ночь, и мое ожидание его с войны, и радость, что он вернулся живым! И наши первенцы. Наша Аиша. Ее смерть.

Мои обвинения, его молчание, которое нас отдалило друг от друга.

Наверное, именно тогда Саид замкнулся в себе, отгородившись высокой стеной. А я не почувствовала, не сумела заглянуть ему в душу. Ведь именно со смерти дочери его жестокость, его звериная сущность, желание подчинить всех и вся, приобрели лидирующие позиции. До этого отец злился, что Саид стремился все решать мирным путем, через дипломатию, компромиссы.

Поднимаясь по лестнице, чувствовала, что устала. Эта беременность была без особых переживаний, но почему-то сильно уставала, все чаще хотелось лежать, чем заниматься домом, развлекать и заботится о детях, иногда думать о муже. Проходя мимо детских, замедлила шаг. Одна из дверей была приоткрыта. Это была детская Аиши. Ни у кого не поднялась рука убрать ее игрушки, выкинуть-раздать ее одежду, по-моему, на кровати до сих пор лежала книга, которую читали ей перед сном. Никто не заговаривал о том, чтобы комнату переделать под что-то другое. Это было словно заколдованное королевство, правда, спящей красавицы там не было.

Саид никогда не говорил о дочери. После выписки из больницы, каждое утро несколько минут отрешенно рассматривал свой шрам.

Это сейчас за татуировкой не видно было уродливых красных рубцов, а тогда даже я вздрагивала, когда натыкалась взглядом на рану.

Толкнула дверь и замерла на пороге. Саид стоял посредине, засунув руки в карманы брюк, смотрел в окно. Аиша всегда любила, когда после купания он заходил к ней и ложился рядом либо читал, либо просто гладил по спинке. Она всегда его ждала, даже если он приходил поздно, терпеливо сидела в кресле-качалке, стойко держала глаза открытыми. Ахмет пытался подражать сестре, но сдавался через пару минут. Саид укладывал сначала сына, целуя его в висок, потом уже брал на руки Аишу и качал, пока она не засыпала.

Саид… тихо позвала его. Он быстро потер глаза и повернулся.

Длинные ресницы были влажными. Неужели плакал? — Почему ты так рано? — пожал плечами, не зная, что ответить. Его взгляд был каким-то рассеянным, словно витал в облаках.

— Когда ты была у Аиши? — он не смотрел на меня, поэтому не видел, как я вздрогнула. На могилу к дочери до беременности я старалась ходить раз в неделю. Сейчас реже. Но сам Саид там со дня похорон не появлялся. Он просто вычеркнул из памяти все что было связано с Аишей. И запретил о ней упоминать. Поэтому его пребывание в этой комнате, которая была закрыта на ключ, было неожиданным, как и сам вопрос.

— Две недели назад.

— Не хочешь сейчас поехать? Со мною! — застыла за его спиною. Он протягивает руку для примирения? Мне было сложно понять, преследуемые им цели, но кивнула, потом прошептала:

— Да.

Он не просил, но я сама понимала, что сейчас лучше оставить его одного. Саид слабо ориентировался на кладбище, удивленно приподнял брови, когда я его привела к одинокой могилке, вокруг которой было довольно большое пространство. Отец Саида не поскупился купить территорию на всех. Все тут было строго, богато, сдержанно. Даже ангелочек на памятнике не выглядел вычурным, рядом с ним смотрела на нас счастливая Аиша.

Положил букет красных роз на мрамор, прикоснулся пальцами к изображению. Я присела на скамейку и молчала. Перед глазами возник тот злополучный день. Аишу похитили возле дома, когда она вернулась с няней с танцев. Просто подъехало три джипа, нападавшие быстро отключили водителя и охранника, ударили по лицу няню, чтоб та не верещала и увезли Аишу. Она даже не поняла, что произошло. Когда в дом ворвался побелевший Саид, без всяких объяснений обежал весь дом и убедившись, что дочери нет, по его глазам поняла, случилось непоправимое, случилось то, в чем Саид был не подвластен. Три ночи и два дня ада, неизвестности, сон с телефоном в руке. Он его просто не выпускал, постоянно держал при себе. В последнюю ночь, я видела, как он сидел кабинете, обхватив голову руками, уткнувшись лицом в стол. Вся его поза была наполнена отчаяньем, смирением. Утром Саид ушел. А вечером Фарид мне сказал, что Саид убил дочь и в него самого тоже стреляли.

Мой мир раскололся на две части. Одна жила, как жил Ахмет, вторая медленно умирала, как умирала Аиша.

— Армин! — Саид сел рядом, его голубые глаза сейчас напоминали мне после грозы небо. Еще местами темные, но уже светлели. — Прости…

— За что?

— Наверное, за все. Но в частности за Аишу.

— Главное, чтоб ты сам себя простил. А мое прощение тебе не нужно.

— Не надо так. Мы семья… — он осторожно взял мою руку, вторую положил на живот. Внезапно почувствовала, как что-то внутри шевельнулось, будто рыбка плавала. Вскинула на него глаза.

— Чувствуешь?

— Что?

— Шевеление!