Ты моя жизнь (СИ)

  -Ника, постой,- кто-то схватил меня за руку, останавливая, а время-то ждать не будет, секунды тикают, а вместе с ними зеленоглазый всё дальше и дальше,- Он скоро вернётся, тебе надо успокоиться,- знакомый голос, тёплый и убаюкивающий. Оборачиваюсь, чтобы встретиться взглядами с Антоном, чтобы выдернуть свою руку и, мало задумываясь над тем, что собираюсь говорить, шиплю: 'Отстань!' Он не виноват в том, что я такая дура, он хотел всего лишь помочь, но тогда я этого не понимала, для меня важно было только одно - Александр. Выбегаю из дома, не встречая на пути преград, перепрыгивая через все ступеньки на крыльце, чудом не встретившись носом с влажной землёй.

  Редкие капли дождя бились о мою макушку, но боли не чувствовала, как и не чувствовала страха, когда побежала в лес, заметив нетронутую машину у дома. Стоило мне только зайти в лес, как я поняла, что не ошиблась. Звери, всё живое в этом лесу притихло, создавая гнетущую тишину, даже ветер затих, не давая шансов хоть одному листочку на дереве шелохнуться. Саша зол, единственная его потребность охладить свой пыл, а лес, точно зная о нас, о нашей ссоре, замер. Я бежала всё глубже в лес, не замечая колючих, царапающихся веток, грязи под ногами и дождя, усиливающего свои позиции. Резко останавливаюсь, отчего чуть ли не упала на землю, когда увидела впереди напряжённую спину молодого человека, неспешно шедшего дальше, по пути хватая мешавшие ветки и со злостью, создателем которой была я, ломал в щепки. Иду следом, тяжело дыша и не моргая, дабы не упустить Александра из поля зрения, следить за ним и остановить. Но долго наша прогулка не продлилась, он, будто почувствовал меня, обернулся, обдавая всю меня таким холодным взглядом, что даже ресницы готовы были покрыться инеем. Не останавливаю свой шаг, подхожу ближе, и с каждым новым шагом, вижу в глазах чёрную пропасть, ни одного намёка на изумрудный блеск, с первой встречи поразивший меня.

  Подхожу достаточно близко, чтобы выдать своё подавленное состояние: красные, помутневшие глаза, заметно трясущиеся руки и тяжело вздымающуюся грудь от рыданий.

  -Я не хочу, чтобы ты уходил,- была бы другая ситуация, непременно бы удивилась своему осипшему голосу, который с трудом можно услышать или хотя бы разобрать произнесённые слова, но для Саши труда не составило меня услышать. Промаргиваю несколько раз, желаю лучше видеть лицо молодого человека. От моих активных попыток слеза выкатилась из глаза и продолжила свой путь по щеке, мигом остановившись от прикосновений большого пальца зеленоглазого. Моё дыхание остановилось или же оно было настолько быстрым, что я перестала обращать на него внимания? Слезинка, точно наполненный сосуд, лопнула под прикосновениями, позволила Александру пальцем продолжить путь по щеке, к скулам, подбородку, после болезненно сжимая волосы на моём затылке. Чуть морщусь, но не думаю отстраняться, знаю, что заслужила наказание в виде таких резких, болезненный, но не менее приятных ласк. Моя ладонь легла на крепкую грудь зеленоглазого, со стороны сердца, спускаясь ниже, исследуя пальцами его торс. Не в моих силах было сдержать удивленный вздох, когда Алекс с силой впечатал меня спиной к дереву, заставляя чувствовать неровную поверхность ствола, шершавость коры.

  -Ты же больше не будешь мне так врать, да?- голос резок, остр, как лезвие только что наточенного ножа. Чуть поворачиваю голову, соприкасаясь нашими носами, но до безумия хотелось соприкоснуться губами, расстояние до которых было ничтожно крошечным, что казалось несправедливым. Его дыхание на моей щеке, а я только смогла сделать вздох, наблюдая, как расширяются его зрачки, как зеленоватый блеск снова даёт о себе знать, и выдыхаю. Освобождаю свои лёгкие от напряжения, а вместе с воздухом вглубь леса унеслись два слова: 'Не буду'. На большее я была не способна, но большего не требовалось. Губы Александра с такой яростью прижались к моим, что в первые секунды позабылась в боли в зубах, в скулах, которые были охвачены ловкими пальцами. Я опешила и вовсе не от боли, как было вначале, а от неожиданной нежности, с которой ладонь молодого человека спустилась мне на шею и ниже, с которой губы медленно, до мучительного медленно пробовали на вкус мои губы. Я готова была забыться в нежности, но она так же неожиданно исчезла, как и появилась, на её место вновь пришла страсть, даже грубость, с которой Александр сгрёб меня в объятья, поднимая выше, всё ещё прижимая к дереву, заставляя обхватить ногами его торс. Мои руки не менее резкими, чем его движениями чертили неизвестные узоры на груди, на плечах, чувствуя перекатывающиеся мышцы, на спине. Но этого было недостаточно, мешала кожаная куртка, натягивающаяся на спине, тем самым не давая рукам полную свободу действий. Не прекращая поцелуй, но отстранившись от объятий, с раздражением расстёгиваю куртку, чувствую содранную от молнии кожу на пальцах. Всё равно.

  Отбрасываю куртку подальше, теснее прижимаясь к Алексу, с наслаждением ощущая мягкость, влажность его губ на своих щеках и, стоило мне запрокинуть голову, на шее.