Ты моё дыхание

– Вот и замечательно! – сказала мама. – У Сони будет возможность отдохнуть, загореть, спокойно подготовиться к свадьбе, выбрать платьице и всё такое прочее, что мы, девочки, очень любим!

Её деятельная натура требовала подвигов, поэтому, пока Татьяна Васильевна, Сонина с Вовкой мама, проходила курс лечения и реабилитации, мама Алина затеяла ремонт в теперь только её квартире.

Развели их с Денисом быстро. Полозов сделал это с превеликим удовольствием: хлопотал, сыпал юридическими терминами и чувствовал себя преотлично в роли нашего семейного юриста. Как-то так получилось. Само собой.

– У меня тоже новая жизнь! – заявил Пашка на волне эйфории. – Я учусь приёмам самообороны – раз, стану хорошим хозяином – два, открою своё личное дело – три. И вообще у меня планы великие – четыре.

Есть ещё и пятый компонент его личного счастья, которое он почти никому не демонстрирует: у него появилась пара. Нашёл свою судьбу в спортзале, куда начал ходить с завидной регулярностью. Ну, мы очень надеемся, что это действительно так. Парень, что стал захаживать к нему в гости, нам всем нравится.

– Паша – хороший, – твердит неустанно Соня, и уже никто не сомневается, что это так и есть. Он, прежде всего, человек. Да и друг – хороший и верный. А всё остальное значения не имеет.

Все события, происходящие вереницей, одно за другим, складывались в просто жизнь. Но очень яркую и настоящую жизнь, когда хотелось гореть, жить, мечтать, летать и вообще чёрт знает что творить от счастья.

Незадолго до Нового года случилось то, чего я так долго ждал.

– Костя, – сказала Соня двадцать первого декабря, – я должна признаться тебе в одной очень важной вещи. Или как это правильно сказать?

Она была так серьёзна, что я даже замер и почему-то заволновался, глядя, как она сосредоточенно хмурит брови.

Сердце ёкнуло. Натурально. Беременна?.. Стыдно сказать, но я этого хотел и ждал. И тогда уж точно никуда она от меня не денется, но Соня сказала совершенно другое.

– Помнишь, мы говорили о чувствах?

Я и не забывал. И о том, что люблю её, повторять не уставал. Однако, Соня молчала, а я ждал. Ждал и верил, что однажды…

– Так вот. Я не люблю тебя.

Это было… неожиданно. И я точно ничего не понял. Вдруг мир стал тусклым и серым, холодным и беспросветным. Как же так?..

– То есть не так, – тряхнула она головой. – Я не просто люблю тебя, Кость. Это… намного больше, понимаешь? Без тебя я не могу дышать. Мне постоянно тебя не хватает, когда ты не рядом. Я теперь всё время ищу тебя в толпе, оборачиваюсь, если вдруг чудится твой голос. Ты моё дыхание, Кость. То, без чего я не живу.

В ту секунду я понял, что такое кайф. Эйфория. Когда накрывает так, что всё остальное становится неважным.

– Сонь, больше никогда так не делай, – прижал я её к себе так, что она невольно пискнула. – Не любит она. Я ж тут чуть от разрыва сердца не рухнул. Это я без тебя не дышу, не существую, жить не могу. Это ты моё дыхание, жизнь, смысл. Да всё – только ты. И я всё смогу, только люби меня, пожалуйста.

– Я и люблю. Очень-очень, – потянулась она губами к моим губам.

А дальше у нас случился приступ совместного помешательства, когда одежда в стороны, а тела и дыхание – в унисон. Когда мы любили друг друга и кричали, освобождаясь. Когда лежали в объятиях друг друга и не могли друг на друга насмотреться.

В тот день мы подали заявление в ЗАГС, и меньше чем через месяц Соня станет Громовой.

Мама Таня плакала, когда вышла из больницы и попала в почти отремонтированную квартиру.

– Как здорово, спасибо большое. Всё время думала, что надо хотя бы обои переклеить, чтобы изменить хоть что-то. А тут целый ремонт. Мы с Вовой решили: он ко мне возвращается. Я так соскучилась по детям. И больше никаких мужчин, – сжала она сурово губы.

Мы её переубеждать не стали. Мы боролись за то, чтобы урод Денис больше никогда её не потревожил. К счастью, всё решилось само собой. Внезапно. Хотя никаких неожиданностей, подозреваю, не случилось.

Его нашли в камере повешенным. С раздолбанным в хлам задним проходом. Правда, о последней детали история и протоколы скромно умалчивали. Но у меня был Пашка, который как наш персональный семейный юрист знал всё.

– Думаю, без наших общих знакомых не обошлось, – сказал он тихо и доверительно.

– Думаю, это уже не наше дело.

– Согласен, – кивнул Полозов. – Иногда я верю во вселенскую справедливость. А она не всегда юридическая, к сожалению. Поэтому с судьбой лучше не спорить. Она этому уроду честь оказала.

Естественно, по Денису никто слёзы лить не стал. Собаке собачья смерть. У него даже родных не оказалось нормальных. Хоронили его соответственно: за счёт государства.

– Стыдно сказать, – спрятала глаза мама Таня, – нехорошо это, но я даже рада. Могу жить спокойно, зная, что он никогда однажды не появится на нашем пороге. Можно не оглядываться, не прятаться. Спокойно растить ребёнка. Поищу работу. Девочки в центре обещали помочь. Всё будет хорошо.

Кажется, она больше себя уговаривала, но мы понимали: ей это сейчас нужно – почувствовать уверенность в себе.