Ты - Моё Море

Лора подскочила, открыла дверь, выбежала из квартиры и… столкнулась с курящим на лестничной площадке хмурым Северовым. Завидев ее, он резко отшвырнул сигарету и напряженно уставился на нее в отчаянном ожидании. Они молча пожирали друг друга жадными глазами. Соскучились. Оба. Что ж это за безумная болезнь такая, которой мучаются? Которая яростной одержимостью раздирает грудь до боли в клочья и тут же залечивает кровоточащую рану, наполняя живительным светом? Что же это за недуг неведомый, который целиком поглощает, ни одной незараженной клетки не оставляет? Что же это за тяжкая хворь, одолевшая внезапно, но в самое сердце? Душу выкрала и в кровь им въелась, в каждую клеточку, из неожиданно нахлынувшей быстро мутировала в неизлечимо хроническую?

Лора сломалась первой. На одном дыхании выпалила психованному лысому засранцу, своему личному буйному морскому демону, по кличке “Север”, который полностью и бесповоротно ее поглотил:

— Вадик, а поехали со мной на море?

ЭПИЛОГ

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Что-то не так. Монстр в черной одежде надвигается на него, пытаясь затащить в свою темную бездну. Снова. Испуганный Вадик дрожит. Ладони взмокли. Лоб покрывается холодным потом. Он сопротивляется, борется изо всех сил, но мерзкое кровожадное чудище сильнее. Оно заливисто хохочет. Что-то не так. Почему монстр смеется задорным тоненьким голоском? И где его длинные скрюченные когти, которые терзают и мучают Вадика? Ему страшно открыть глаза. Вадик сильнее зажмуривается. Он уже на грани и готов умолять чудище о милостивой пощаде. Монстр продолжает наваливаться на него, но Вадик не чувствует удушающей тяжести… Что-то не так… Вадик собирает последние остатки смелости и все же приоткрывает один глаз. Отчего монстр такой… маленький? Вадик быстро закрывает глаз.

— Папочка, отклой втолой глазик. Я вижу, что ты уже плоснулся! — хохочет его маленький рыжий монстрик, насильно пытается открыть ему сонные глаза пухленькими пальчиками, и, одновременно, начинает прыгать у него на животе с громкими воплями: — Папа плоснулся, папа плоснулся!

Вадик выдыхает и расслабляется. Сонно улыбается, но глаза не открывает, пытаясь урвать для себя хотя бы пару минут дополнительного времени для сна.

— Ну, папа! — рычит недовольная Дашка. — Не балуйся!

— Лора, твои дети проснулись, — шепчет Вадик спящей рядом жене.

— Сегодня воскресенье, господин губернатор, а значит, сегодня они — ТВОИ дети, — не поддается на провокацию первая леди области. Вадик недовольно кряхтит, встает с кровати, одной рукой забирает Дашу на руки. Так и несет маленького рыжика, удерживая ее у себя под мышкой. Дашка сначала весело хохочет, а потом жалуется ему шепотом:

— Папочка, а мама меня лугала!

— Да? Почему?

— Я одному мальчику в садике в глаз дала! У него синяк остался, — признается Рыжик и повторяет движение маленьким кулачком, как учил ее Вадик наносить удар. Он еле сдерживается, чтобы не прыснуть со смеху, а удержать серьезное выражение лица мудрого отца. ― Мама говолит, что длаться не холошо. Но, папочка, я ему тли лаза сказала, как ты учил, не делгать меня за косички, а он делгал, а мне было больно! — жалуется его Рыжик.

— Правильно сделала. Надо уметь давать сдачи.

— Ты на меня не злишься? — спрашивает четырехлетняя дочь, хмуря веснушчатый маленький лоб.

— Нет, Рыжик, я не злюсь, — ответил Вадик, целуя ее в макушку. — Егор проснулся?

— Какой Еголка? Нет никакого Еголки, — задористо заявляет Даша, — Мой блат — вождь апачей!

Понятно, значит, сын опять будет целый день бегать по дому полуголым и с деревянным копьем. Вадик продолжает улыбаться, сажая дочь за столик на кухне. На часах шесть утра. Домработница и няня приходят только в семь. Вот почему эти дети в выходные поднимаются ни свет ни заря? В будни в садик их не добудишься, а как воскресенье, так встают с петухами! Дети ― цветы жизни? Хрена с два! Они ― изощренные садисты, измывающиеся над бедными родителями!

— Папочка, не хочу кашу! Я хочу шоколадные колечки и какао! — деловым тоном делает заказ маленький Рыжик. В это время Егорка с жутким криком и босиком забегает на кухню. Как Вадик и предполагал, он одет в одни светлые пушистые перья, а в руках держит деревянное копье и гоняется за бедным котом Васькой, который от страха залез под кухонную тумбу.

— Слышь, индеец, завтракать давай, — говорит Вадик сыну.

— Папа, я — вождь апачей! Моё имя — Кичи Керук! — выпаливает малец.

— Чего? — хмыкает Вадик.

— Папа, это значит Хлаблый Медведь! Мама, я — вождь апачей! — Егор разворачивает голову в сторону двери, прикрывает рукой рот, и начинает шлепать по губам, одновременно издавая громкий протяжный звук “а”.

— Зашибись, сына! — говорит только что вошедшая на кухню и до конца не проснувшаяся Лора. — Трусы только надень!

Вадик сыпет троим своим Рыжикам в миски шоколадные колечки, заливает все молоком, ругаясь про себя, что дети отказываются правильно питаться. Фиг засунешь в них нормальную еду, зато этот “мусор” жуют на ура.