Ты можешь идти один

— О, Господи. Ну пошли.

И вот, настал момент истины. Мы у Бориса дома, он скручивает пробку с бутылки, я ищу что-нибудь, что может сойти за стопку в коробках с посудой. Внезапно меня отвлекает хруст огурца.

— Ты бы приберег, — поворачиваюсь я. — Закуску не едят, ей заку… сы… ва-ют…

Бутылка была пуста. На Бориных глазах блестели слезы радости.

— Ты что, залпом ее, что ли? — севшим голосом спросил я.

— Угу, — ответил он, давясь огурцом.

— Боря, твою мать… Ты ж читал! Водку стопками пьют!

— Я вчера смотрел фильм «Антикиллер». Там так пили. А что? Так быстрее гораздо!

Было поздно объяснять пришельцу, что распитие алкогольных напитков сродни медитации, со своими ритуальными словами и действиями. Поэтому я сел за стол и крепко задумался. В бутылке было пол-литра водки. Я поглядел на этикетку в поисках хоть какой-нибудь лазейки, но надпись 40 % сверкала непогрешимым серебром. Тогда я принялся вспоминать, какая доза алкоголя является смертельной для шестнадцатилетнего подростка. Который раньше, предположительно, вообще алкоголя не пробовал. Что-то нам такое говорили, то ли на ОБЖ, то ли на внеклассных мероприятиях… Кажется, речь шла о литре. Я заставил себя в это поверить и немного успокоился.

Боря оперативно умял огурец, сжевал несколько кусочков сала, придавил все это помидоркой и погрустнел.

— Это и есть состояние алкогольного опьянения? — посмотрел он на меня. — Ничем не отличается от обычного. Хотя вкусовые ощущения, надо сказать, весьма интересны.

Я содрогнулся, вспомнив единственный случай своего знакомства с водкой. Да уж, интересные ощущения, слов нет.

— Скоро у тебя начнется состояние. Мало не покажется. Ешь!

— Я сыт.

— Ешь, говорю! Ты хотел, чтобы я стал твоим другом? Так вот, я тебе как друг говорю: ешь как можно больше!

Боря послушно принялся есть. Проглотил еще парочку огурчиков, один помидор. Доел сало, которое, кажется, действительно пришлось ему по вкусу. Я с тоской взглянул на часы. Упрямая стрелка приближалась к отметке с цифрой «5». Мама скоро с работы придет, а меня опять дома нет, на ужин ничего не приготовлено. Но не могу же я этого чудика одного оставить! А если правда помрет от отравления?

— Ой, — тихо сказал Боря. — Я ощущаю, как мое сознание затуманивается.

Он ощупал голову и посмотрел на меня полными паники глазами.

— Это конец? — спросил он. — Тело умирает?

— Нет, не умирает. Просто ты нажрался, как свинья.

— Я не ждал такого! О, боже… Что мне теперь делать?

— Расслабиться и получать удовольствие от новых ощущений. Ну или, как вариант, пойти проблеваться.

— Что сделать?

— Ну, поблевать. Порыгать. Вызвать рвоту. Тогда сильно не накроет.

— Я не умру?

— Не умрешь. Я рядом.

— Тогда пускай.

— Чего «пускай»?

— Пускай продолжается. Я буду изучать.

Некоторое время он сидел с дурацкой улыбкой и прислушивался к своим необычным ощущениям. Потом взгляд его совершенно затуманился.

— Слушай, Дима, — пробормотал он. — А ты Жанну любишь, да?

— Боря, не лезь, а?

— Ну ты чего, дружище? Я ж по-дружески! Ну вот скажи, как пацан пацану: любишь ее?

Я понял, что Бориса понесло дальше некуда. И тут меня осенила идея:

— А давай так: откровенность за откровенность. Идет?

— Че… чего?

— Ну, я честно отвечаю на твой вопрос, а потом ты — на мой. Тоже честно. Договорились?

Я надеялся, что спьяну он забудет о моем долге и, кажется, не прогадал.

— Ну конечно! Никакой лжи между нами быть не должно! Знаешь, Дима, я тебя так люблю…

— Люблю.

— Ну да, люблю…

— Нет, я про Жанну. Да, я ее люблю. С первого класса. Каждый день и каждый час.

Боря икнул и взял еще один помидор. Откусил неловко: сок потек по руке. Но его это не смутило.

— А почему ты с ней совсем не общаешься?

— Погоди, сейчас мой черед вопрос задавать.

— А… А, ну да, конечно, задавай!

— Как звали твою учительницу в начальной школе? — Это была моя последняя надежда — подловить пьяного Брика. Если он назовет имя или скажет: «не помню», то все его предыдущие россказни — вранье.

Брик слился с помидором в страстном поцелуе и, лишив его всех соков, посмотрел на меня.

— Какая начальная школа? Я ведь только… вот… А раньше — там! — он махнул рукой куда-то вверх и вправо. — Там знаешь, как круто было? Ух! Летишь! Ничего, кроме восторга! И с каждой секундой узнаешь все больше, сильнее становишься. Это как на мотоцикле… Слушай, а пошли на мотоцикле покатаемся? Там в сарае стоит какой-то «Урал».

— Нет, мы никуда не пойдем. Сидим дома. Задавай свой вопрос.

— А, вопрос… Ну да, вопрос… Я про что говорил-то?

— Про Жанну, — напомнил я, борясь с искушением подловить его с этим вопросом и вернуть очередь себе. Но в какой-то мере мне самому хотелось исповедоваться в своих чувствах.

— Жанна, да… Так вот, почему ты не общаешься с ней?

— Потому что я ей не нужен.

— Погоди, но…

— Поздно, моя очередь.

— Нет, погоди. Ты не ответил толком. Кажется, вчера ты был ей нужен. А до этого? Почему ты сразу к ней не подошел?

Я вздохнул. Даже пьяный, этот человек оставался пытливым исследователем, и сбить его с логического пути было нелегко.