Ты на меня не смотришь (СИ)

- Помнится в последний раз, когда ты просила меня захватить с собой виски, на следующий день я предстал для всей семьи насильником.

- Прости - прикрываю глаза, не выдерживая искрящейся боли, отразившейся на его красивом лице.

Он лишь хмыкает в ответ и нагибается вниз, чтобы достать из выезжающей полки бутылку коньяка.

- Как же тяжело было тебя ненавидеть, Чижик - достает из прозрачной дверцы два пузатых бокала на короткой ножке.

- Тебя тоже - тихо соглашаюсь, осторожными шагами ступая по паркетной доске. - И забыть.

- А в итоге смогла? - спрашивает, примагничивая меня своими нереальными небесными глазами, засасывающими, как морская пучина, и протягивает бокал.

Делаю за раз пару глотков, жмурясь от разливающегося тепла.

- Что смогла? - переспрашиваю, не уловив сути.

Ян отпивает горячей янтарной жидкости и ставит бокал на столешницу.

- Забыть - встает невозможно близко. - Иногда мне казалось, что, наконец, отпустило, и я даже могу смотреть на девчонок, не как на бездушный предмет, понимаешь? Но стоило вновь тебя увидеть, и все всплыло. Снова удавкой на шее.

Но я не хочу быть для Яна удавкой. Не хочу, чтобы мысли обо мне приносили ему лишь боль.

- Давай попробуем? - решаюсь сказать самое главное, пока еще не поздно.

И в следующую секунду теплые сильные руки сгребают меня в охапку, а горьковатые мягкие губы касаются моих, затягивая в волнующий, распаляющий изнутри поцелуй.

Я хватаюсь за его плечи, чтобы не упасть, потому что ноги дрожат, и все тело прошибает током. Тепло яркими всполохами затопляет изнутри. Ян то нежно касается, то грубо цепляет губы, кусая, наказывая. И я не уступаю. Мне тоже было больно. Я тоже страдала.

- Не отпущу тебя больше, слышишь? - его голос разливается истомой. – Даже не думай от меня убегать… Все равно найду и заберу себе.

- Не отпускай - прошу, обнимая ладонями его скулы, чувствуя пробивающуюся щетину. – Пожалуйста.

- Такая красивая - шепчет хрипло, вязко. - Моя.

Ян сбрасывает бретель с моего плеча и прижимается губами, а я нахожу пуговицы на его рубашке и трясущимися пальцами, от накатившего волной неконтролируемого возбуждения, пытаюсь достать их из петель, чтобы, наконец, коснуться шелковистой на ощупь кожи.

И я уже настолько не контролирую всего происходящего между нами, что даже не замечаю, как Ян подхватывает меня за бедра, подсаживая к себе на талию, и уносит в спальню. Только цепляюсь крепче и целую родинки на шее.

Лишь бы больше никогда не отпускал. И не верю, что Ян – мой. Самый лучший, самый красивый и мой. Прокричать бы на весь мир, чтобы самой в это, наконец, поверить.

- Люблю тебя – раздается у самого уха сквозь ласкающие поцелуи, когда холодный шелк касается обнаженной спины.

Глава 30

Университет, второй курс

Ян

Я осторожно раздвигаю дверцы гардеробной, достаю первые попавшиеся под руку джинсы и снимаю с вешалки черную толстовку.

Позади раздается шорох. Оборачиваюсь. Полина перекатывается на бок и, подтягиваясь на локте, привстает, сонно хмурясь.

Растрепанные после сна волосы облаком прикрывают обнаженные плечи и грудь. Чуть не облизываюсь от такого соблазнительного вида. Вот бы никуда не уходить, а остаться с ней рядом. Подмять под себя теплое гибкое тело и целовать медленно, выбивая стоны, и упиваться ее беззащитным от накатившего возбуждения видом.

Поля... Понимает ли она вообще, как я повернулся на ней?

Застегиваю молнию на толстовке и возвращаюсь к девчонке. Облокотившись коленкой о кровать тянусь к ней. Губы припухлые и покрасневшие от ночных поцелуев. Нежно касаюсь.

- Только не уходи, слышишь? Дождись меня.

Сама прихватывает мою губу. Целует так, что крышу рвет.

- У меня сегодня занятия с группой в студии.

- Во сколько? - спрашиваю между поцелуями.

- В шесть - Полька томно выдыхает мне в рот.

- Я вернусь раньше. Успею в общагу тебя закинуть за вещами, а потом в студию отвезу... Не уходи, дождись.

- Хорошо - улыбается.

Эта ее ленивая улыбка вызывает табун мурашек по позвоночнику.

- В холодильнике бери, все, что хочешь. Там полно еды. Мама с Зульфией передает.

- О, соскучилась по ее стряпне.

- Люблю тебя - шепчу и последний раз касаюсь губ, прежде чем уйти.

В холле клиники меня уже поджидает взъерошенный Дэв. Придирчиво осматривает и ехидно скалится.

- Бро, теперь и ты похож на счастливого придурка.

Хмыкаю, пожимая ему руку.

- Не тебе же одному.

- Я уже узнал, Сокола в палату перевели. В себя пришел. Но есть и плохие новости.

Поднимаемся на третий этаж в отделение травмы.

- Какие?

- Ему ногу по частям собрали. Байком придавило нехило. Придется дружку нашему полгода, как минимум, в коляске погонять.

- Переживет. Главное, жив остался.

- Да, это точно.

Тим открывает дверь в отделение.

- Палату знаешь? - спрашиваю друга, оглядываясь по сторонам.

- Да, в триста шестой наш Сокол.

В коридоре у палаты сидит его отец, Виктор Андреевич. Как только замечает нас, поднимается.

- Здорово, парни - пожимает нам по очереди руки.

- Доброе утро, Виктор Андреевич. Как он?

- Злой, как черт. Все медсестер распугал.

- Что-то непохоже на него - хмыкаю.

- У него есть кто сейчас? - спрашивает Тим.