Ты не для меня

– Ты права, – он поднимается и усаживает меня на колени. – Вот эта, – переворачивает руку тыльной стороной и показывает на запястье. Там изображены черепа и скелеты, – символизируют мою семью.

Мои брови ползут вверх от удивления.

– Да, моя семья полна скелетов, Лив.

Но мне кажется, что сейчас Киллиан не расскажет, каких, а спросить я не решаюсь.

– Вот эта, – проводит по другой руке пальцем от плеча до локтя, – это новое тату. Раньше здесь были слова.

– Слова? – вглядываюсь в рисунок.

Ничего удивительного в этом рисунке нет. Просто абстрактные штрихи и линии, смутно напоминающие крест.

– Какие слова?

Он ненадолго задумывается и отводит взгляд.

– Там были очень плохие слова, Олли. Так ли важно озвучивать их сейчас? Теперь их нет.

С грустью разглядываю его профиль. Закусываю губу, сдерживая огромное количество вопросов, рвущихся наружу. То, что причиняет боль Киллиану, причиняет боль и мне. А сейчас ему больно. Я это вижу, чувствую.

– Хорошо, а вот эта? – спрашиваю с наигранным весельем, проводя пальцами по груди парня.

Эта татуировка немного смещена вбок и прячется под рукой. Она давно вызывает во мне любопытство, потому что там едва заметный женский силуэт.

– Моя мама, – Киллиан опускает голову, разглядывая тату на груди. – Её я сделал очень давно. У меня было одно её фото…

– Красивая, – говорю с тяжёлым вздохом.

Боль сдавливает грудь и становится тяжело дышать. Мама Киллиана ушла, когда он был совсем ребёнком. Никто не знает, куда и почему, но я никогда не задумывалась над тем, что Килл может страдать от этой утраты. И теперь я чувствую себя эгоисткой и не могу смотреть ему в глаза.

Отворачиваюсь к окну. Килл видит, как я отстраняюсь, и обнимает ещё крепче.

– Нет, Лив, тут не о чем переживать. Всё это дело… прошлого. Когда я делал это тату, моё сердце переполняла ненависть. Сейчас… я обожаю этот рисунок.

– Ты встречался с ней? – отчего-то шепчу я.

– Да, – Киллиан мягко улыбается. – Мы видимся пару раз в месяц, и она знает всё о моей жизни. И даже о тебе, – его улыбка становится шире.

– Обо мне? Боже, что ты ей сказал? – спрашиваю смущённо.

– Она знает, что я ждал тебя. И как всё испортил однажды. Но у меня не было возможности рассказать ей о том, что ты вернулась. Мы могли бы сделать это вместе.

Дар речи пропадает немедленно. Он хочет познакомить меня с мамой!? Одно лишь это означает, что намерения Киллиана самые что ни на есть серьезные. И теперь я корю себя ещё больше. Все мои выводы о парне, которые я делала последние несколько лет, были неправильными.

Вместо ответа смахиваю появившуюся сентиментальную слезинку со щеки, обхватываю лицо Килла руками, притягиваю к себе и пылко целую. Конечно, я хочу познакомиться с его мамой. Быть с ним. Делать то, что ему интересно. Разделить его боль и его радость. Я хочу его. Хочу так сильно, что сама боюсь этого.

– Это значит «да»? – шепчет сквозь поцелуи Киллиан.

– Много-много «да». О чем бы ты ни попросил, я всегда отвечу «да», – опьяненная от чувств и желаний, даю ему обещание.

– Ты не пожалеешь, Олли, – тоже обещает он, прижимаясь лбом к моему лбу. – Ты мне веришь? – заглядывает в глаза.

– Да, – подтверждаю свое обещание.

Килл подхватывает меня под колено и рывком разворачивает к себе так, что я седлаю его. Ртом ловит мой тихий стон, продолжая целовать. Наши тела идеально подходят друг другу, а все прикосновения и ласки ощущаются как что-то правильное, родное, словно так хорошо уже было.

Киллиан укладывает меня на кресло, а сам ложится сверху.

Мы больше не говорим. За нас говорят наши тела.

Глава 27. Лоты

Киллиан

– Почему мы должны в этом участвовать? – привлекаю внимание Криса, щёлкнув пальцем возле его лица.

Девушки – будущие лоты – потихоньку вплывают в главный зал, а мой друг завороженно сканирует каждую из них.

– А почему нет? – Крис хмыкает. – Ты посмотри на этот цветник!

Не хочу смотреть. Чувствую себя неуютно от скопления всех этих девиц. Хочу просто выйти из зала и наконец позвонить Лив. Я не видел её с прошлого вечера, а день неумолимо клонится к обеду. Короче, за это время я успел здорово соскучиться.

– Ого, вот это изобилие, – Доминик падает на соседнее кресло. Присвистывает. – Я, пожалуй, прикуплю кого-нибудь на аукционе.

– И я, – тут же вклинивается Крис. – А может, и не одну.

Зажмуриваюсь, потом до боли стискиваю виски. Мои друзья, конечно, неисправимы, но какого черта они несут?

– Эти девушки, – злобно цежу я, – не проститутки. И нельзя купить кого-то в том смысле, в котором хотите вы, – окидываю обоих грозным взглядом. – И тем более нельзя купить сразу двух.

– Почему нет? – Крис изображает из себя обиженного большого ребенка, которому не дали леденец.

– Тебе всё можно, – ввинчивает своё слово подоспевшая к нам Вивьен. Она садится рядом с Крисом. – Можешь выбирать кого хочешь, – задорно подмигивает ему, потом переводит свой взгляд на меня. – Ты тоже можешь кого-то выбрать, раз уж твоя Олли не хочет участвовать.

Она снова это делает – выводит меня на эмоции. И как бы я ни старался быть безэмоциональным, не выходит. Ви знает, на какие точки нажать.