Ты (не) мой спаситель

Мэйсон нахмурился, явно не ожидавший подобного отпора, а мне казалось, что внутри меня всё кипит. Оглядывая мужчин, вдруг осознала, что отец и правда меня любил и безмерно доверял, раз оставил всё «это» мне. Обладать такой властью — великая привилегия. И да, он действительно верил, что я не разрушу его империю, а помогу расцвести ещё больше. Надеюсь, я всё же поступила верно, отдав всё в руки Лирссман.

— Ещё вопросы? — спросил супруг, проводя взглядом по каждому акционеру.

Мужчины молчали, как-то с опаской поглядывая на меня, явно растерявшись. Уверенна, они затаятся, начнут рыть глубже, выискивая новую информацию, ища слабые места, возможно, сплотятся, думаю, даже найдётся «крыса», или, как говорится, тот самый «смельчак», решивший поведать о коварных планах своих сослуживцев Ришарду, с целью получить благословение. Но думаю, там скорее придётся готовить место на кладбище. Ведь предателей никто не любит.

— Я жду все отчёты от каждого из вас до пятницы, — заключил Лирссман, поднимаясь и протягивая мне руку.

Ришард помог надеть пальто, следом облачился сам, после мы всё же покинули зал совещаний под тихий стук тикающих часов. Покидая приёмную, отметила, что блондинка резво поднялась со своего места, словно ожидая команды, но супруг даже не взглянул на неё. В коридоре нас ждали пару охранников в строгих костюмах, сопровождавшие до самого лифта, но в кабину мы зашли одни с мужчиной. Я смотрела на циферблат над дверью, и мы проехали только четыре этажа, когда резко остановились. Бросила взгляд на кнопочную панель, удивлёно смотря на горящую кнопку остановки лифта. Подняла непонимающий взгляд на Ришарда, который эту кнопку и нажал, а сейчас стоял, словно каменное изваяние, смотря строго перед собой. Уже хотела обратиться к мужчине, но он резко развернулся и вот, я уже вжата в металлическую стену, расплюснутая мощным телом.

В голове сразу начала вспоминать каждую деталь недавнего разговора в зале, пытаясь понять, где могла сказать что-то не так или как-то себя скомпрометировать, отчего сейчас бесился Лирссман. Но за собой косяков не находила. А вот, когда супруг стиснул за подбородок, закидывая голову выше, всё вглядывалась в холодные серые глаза, сейчас наполненные каким-то полыхающим огнём.

Миг.

Губы обжигает яростный поцелуй, заставляя подчиниться, вышибая воздух из лёгких и лишая рассудка. Грубые руки скользят по телу, сжимая до боли талию, после перемещаясь к груди, возвращаясь на бёдра. И вот, Ришард уже, словно обезумевший, целует мою шею, прикусывает венку, отчего вздрагиваю от необъяснимой дрожи, проходящей по телу словно ток. Чувствую каменный член, скрытый тканью брюк, и низ живота тут же наливается тяжестью.

Прихожу в себя, едва Лирссман уверенно задирает платье чуть ли не до талии. Распахиваю затуманенные страстью глаза, рассматривая зеркальный потолок, тем самым видя в отражении, насколько порочно всё сейчас выглядит. Кладу ладонь на литую горячую грудь, скрытую белоснежной рубашкой, чувствуя, как мышцы под моими пальцами словно напрягаются.

— Ри-Ришард, — выдыхаю, стараясь собраться с силами и дать отпор.

Мужчина, угрожающе рыкнув, и, подхватывая одну ногу под коленкой, собственнически закидывая на свои бёдра, уже щёлкает пряжкой ремня на брюках. Слышу звук расстёгивающейся молнии и, вдохнув больше воздуха, выпаливаю на одном дыхании:

— У меня месячные.

Лирссман резко замирает, превращаясь в камень. Без понятия, сколько проходит времени прежде, чем супруг берёт себя в руки, вновь возвышаясь и внимательно вглядываясь в мои глаза. Явно ищет признак лжи, но ему ничего не стоит прямо сейчас всё проверить.

Да, не хотелось говорить об этом, преследуя собственные мотивы, но как получилось, так получилось.

— Когда начались? — ровно спрашивает.

— Вчера, — машинально отвечаю, не в силах язвить или увиливать.

К тому же, моя нога до сих пор на мужских бёдрах, а пальцы грубой руки сжимают нежную кожу под коленкой до боли, да и возбуждение Лирссман никуда не исчезает.

— Почему не сказала?

— Зачем?

Но ответа не получаю.

Ришард, вновь натягивая маску холодности, всё же отпускает мою ногу, даже отдёргивает платье, приглаживая по бёдрам, затем приводит в порядок себя. Невольно бросаю искоса взгляд вниз, замечая весьма заметную выпуклость брюк. Сглатываю набежавшую слюну, смотря строго перед собой, и только позже, сидя в дорогом авто и глядя в окно, перестаю улавливать реальность.

Я была уверенна, что мужчина не прикоснётся ко мне более до тех пор, пока не увидит отрицательный тест на беременность. Нет ему нужды трахать меня, когда вокруг есть кандидатуры более достойные и сговорчивее.

Когда подъезжаем к частной поликлинике, слегка напрягаюсь, но вновь следую за Лирссман. Сейчас лучше молчать и выполнять указания. Может он и избавился от возбуждения, но пар не спустил, а попадать под горячую руку совершенно не желала.