Ты (не) моя мама (СИ)

— Признаю, был не прав.

— А ещё, ты меня вытащил в ресторан с шишкой на лбу.

— Ерунда. Ты же не отказалась идти на работу после осмотра врача. Да и под волосами ничего не заметно.

— Это были мои слова! — рассмеялась я, вспоминая вчерашний вечер.

Влад улыбнулся, глядя на меня с какой-то особенной теплотой.

— Наташ, — тихо произнёс он. — Я развёлся.

Я застыла от неожиданности. Ещё три месяца назад, когда всё это началось, я думала, что судебные тяжбы продлятся как минимум полгода. Но эти три месяца пролетели для нас обоих как один день.

— Серьёзно?

— Мне тебе паспорт показать? — ухмыльнулся Влад.

— Нет, конечно. Я верю… но я не думала, что всё решится так быстро.

— Так-так, — нахмурился он притворно. — Рассчитывала, что успеешь за это время подобрать себе более молодого кандидата в мужья?

— Ещё бы! Я даже полный список желающих не успела до конца просмотреть, — разыграть подобие разочарования толком не получалось, мне мешала счастливая улыбка от уха до уха.

— Что ж, придётся мне его найти этот злосчастный листок ухажёров и разорвать в мелкие клочья. Не судьба, Наташа. Теперь ты моя.

Влад вытащил из кармана пиджака коробочку и раскрыл её. Перед глазами сверкнуло красивое изящное кольцо с голубоватым камнем.

— Ты выйдешь за меня?

Всё то время, что мы были вместе, я, наверное, не до конца осознавала, насколько Влад серьёзно настроен. В глубине души, боялась, что он передумает, помирится с женой и оставит меня. Поэтому сейчас, весь наш разговор казался чем-то нереальным. Возможно, моим самым приятным и счастливым сном, не более того.

— Скажи что-нибудь, Наташа, — снова заговорил Влад, и я только сейчас поняла, как долго молчу.

Подняла на него глаза и впервые честно призналась:

— Я люблю тебя, Влад.

Он улыбнулся.

— Я тоже тебя люблю. Ты даже представить себе не можешь, как сильно. Я никому тебя не отдам, и хочу, чтобы все знали, что теперь ты моя.

От его слов мне хотелось взлететь и парить, парить где-то над землёй, громко смеясь от восторга и счастья.

— Я согласна, — произнесла дрожащим от волнения голосом. — Пусть все знают…

Эпилог

Год спустя.

— Мам, а сегодня Макс придёт? — услышала голос Алёны за спиной и вздрогнула.

Выложила мытые апельсины на полотенце и выключила воду. За шумом я не услышала, как дочка подкралась.

— Ну конечно придёт. Сегодня же твой день рождения!

Максим впервые пришёл в наш дом лишь спустя полгода после развода своих родителей. Ровно столько времени понадобилось Владу, чтобы более менее восстановить отношения с сыном. Я знаю, что Максим особой любви ко мне не испытывает, но ведёт себя вполне адекватно, без показной антипатии.

— Здорово! — обрадовалась Алёна, хватая апельсин. — В приставку поиграем…

— Давай-ка помогай, а не таскай со стола.

Алёна задумчиво почесала макушку и принялась вытирать мытые фрукты.

— Я так и не поняла, ты Марину с Владой пригласила? — осторожно спросила я.

— Мам, я же говорила, что хочу отметить своё одиннадцатилетие в семейном кругу.

— Я помню, но мало ли… Передумала.

— Не передумала. Мне важно с вами. А с подругами я могу и в другой день встретиться.

Я невольно улыбнулась. Ко дню рождения Алёны мы начали готовиться заранее. Обсуждали меню, вместе пекли торт, и готовили блюда. Алёне нравилось. За пять лет жизни с Надеждой, она привыкла к домохозяйке, у которой сегодня заказал, а завтра получил готовенькое. А тут вдруг допускали до кухни, да ещё и резать овощи доверяли!

Я всегда предпочитала доверять кухню только самой себе и хотела, чтобы моя дочь тоже всё умела.

Посмотрела на время и поторопила Алёну:

— Давай накрывать на стол, скоро Влад с Максимом придут.

Мы расстелили скатерть на стол в гостиной и перенесли все приготовленные блюда и нарезки, а потом разошлись по комнатам переодеваться.

Я сняла с вешалки шёлковое лёгкое платье и вспомнила пятый день рождения Алёны. Наш последний отмеченный вместе праздник. Тогда с нами была Любовь Евгеньевна, улыбалась, хлопала в ладоши и поздравляла. Хотя уже в тот момент она договорилась с Леонидом о моём обмане и получила от него деньги за свою маленькую услугу.

Мы виделись с ней около года назад, когда она давала показания перед следствием. «Наташенька, если можешь, прости…» — сказала она мне тогда. Но я не могла и не простила. Никого не простила за то, что разлучили меня с дочерью на целых пять лет, отобрали у меня право называться матерью и поселили в сердце Алены сомнение и ненависть ко мне.