Ты (не) можешь

— Мне кажется, тебе достаточно или ты решил вернуться туда, откуда с таким трудом тебя вытащили? — громче чем нужно говорю я, — Хочешь просрать сейчас, все что тебе дали?

— Да иди ты! — рыкает он и показательно допивает шампанское в своём бокале.

— Ты не ценишь ни чего в этой жизни? Не ценишь себя, так хоть других уважай. Я столько нервов и сил потратила для того чтобы вытащить тебя из того болота, в котором ты поуши погряз…

Он хватает меня за руку и в несколько его здоровых шагов мы оказываемся за огромной колонной, а я стою прижата к ней. Его рука сжимает мою шею, а его яростный взгляд выжигает внутри меня огромную дыру.

— А ну, повтори, что ты только что сказала? — цедит он сквозь зубы.

— Потому что я хотела как лучше…

Договорить я не успеваю, с правой стороны от моей головы, в колонну врезается его кулак. Мне кажется я слышу хруст, то-ли его костяшек, то-ли камня, которым облицованы колонны.

Руслан разворачивается и матерясь себе под нос идёт на выход из зала. Я стою ни жива не мертва, внутри меня все похолодело от страха.

Немного придя в себя выхожу на улицу и сев в свою машину еду домой. Снимаю это чёртово платье, принимаю душ и укутавшись в плед сижу на диване, полностью погрузившись в свои мысли.

Спустя какое то время решаюсь набрать его номер, длинные гудки и ни кто не берет трубку. Повторяю набор, результат тот же. Набираю его номер раз за разом, но этот козёл молчит, а ещё через несколько минут, автоответчик говорит мне, что аппарат абонента выключен.

— Скотина! — я наворачиваю круги по комнате и не выдержав открываю шкаф.

Натягиваю на себя спортивный костюм и схватив ключи от машины выбегаю из дома.

Дорога до общежития, где живёт Казаков занимает от силы пятнадцать минут, благо ночь и дороги практически пусты.

Вспоминаю номер квартиры и поднимаюсь на третий этаж, дверь открыта и это пугает. Делаю шаг внутрь и останавливаюсь закрыв за собой дверь.

Он сидит в кресле, в одной руке тлеет сигарета, а в другой он держит бутылку виски.

— Чем обязан? Решила попросить меня освободить хоромы, которые ты все это время оплачивала, — зло улыбается он и делает затяжку сигаретного дыма.

— Давай поговорим. Просто поговорим и обсудим, что тебе мешает принять помощь, от меня и моего брата, — я делаю несколько шагов в его направлении.

— Благодаря тебе и твоему брату я лишился всего, что у меня было, — он делает большой глоток из горла.

— Ты лишился всего, потому что тебя предали! А точнее предала одна!

— Закрой рот! — рявкает он.

Да, не тут то было! Меня теперь тоже не остановить, держите меня семеро!

— Ты, просто решил сыграть в обиженного мальчика, которого предали и обидели, и он теперь обижен на весь мир! А что тебе мешало, встать и снова заняться, тем что ты умеешь лучше всего!? Почему ты не вернулся на ринг? А предпочёл бухать с синяками в подворотне, жалуясь им на свою судьбу!

— Да, что ты понимаешь!? Соплячка!? — орёт он во все горло, смотря прямо на меня, своими горящими от злости глазами.

— Что я понимаю?! Да многое! Поверь, мне, как ни кому другому известно, что значит потерять возможность заниматься любимым делом! — ору я не уступая ему. — Только вот в отличии от тебя, у меня не было шанса и возможности вернуться! А у тебя он был и есть до сих пор! Но тебя же обидели, а ты не думал, что проще было бы это пережить имея рядом людей, которые тебя поддержат и помогут!?

— Хватит! Ещё начни сейчас рассказывать сказки про розовые сопли, под названием Любовь, — его глаза горят ненавистью и это адское пламя способно выжечь всё внутри меня, оставив после себя лишь пепелище. — Хватит! Я уже прохавал всё это дерьмо и пришёл к одному единственному мнению. Вы, женщины, созданы только для того, чтобы удовлетворять наши потребности в постели. С вами не возможно дружить или просто общаться. Вас можно только трахать! Не заниматься любовью или сексом, а именно трахать! Чтобы в вашей голове, даже и не думала зародиться мысль о том, что вы что-то значите для нас, и мы костьми ляжем, дабы защитить вас и вашу честь!

Его предали близкие люди, растоптали его сердце и уничтожили душу. Он упал… так низко, что кажется вытащить его от туда будет уже не реально.

Выхватываю из его рук бутылку и швыряю в стену над его головой. Он смотрит прямо на меня, ни один мускул не дрогнул на его лице. Взгляд пустой и абсолютно… мертвый.

— Ты тряпка, Казаков! Не мужик и уж точно не чемпион! А, Тряпка! Я хочу дать тебе этот гребанный шанс! Но, мы же сука, гордые! Нам же не нужны подачки со стороны, ещё и от девчонки! Ни хера ты не можешь! Думаю, что и трахнуть тоже!

Разворачиваюсь на сто восемьдесят и успеваю сделать пару шагов в сторону выхода. Но меня жёстко хватают за шею и впечатывают в стену, он прижимается сзади так близко, что я чувствую его возбуждение.

— Уверена, девочка? — шепчет он, касаясь сухими губами моего виска.

Он ведёт носом по моей щеке, дыхание его тяжёлое и рваное. Вторая его рука скользит по моему бедру вверх и он заводит её под кофту. Дёргаюсь, почувствовав прикосновение его горячих пальцев на своём теле.