Ты не поедешь на отбор! (СИ)

— Ваш жених правильно говорит. Езжайте, испрашивайте благословение у родителей. И я жду вас на бракосочетание. Там с вашим отцом и обсудим все. Хотя, думаю, он будет счастлив за вас…

Хотелось мне того или нет, но пальцы пришлось разжать. Жрец вышел, и мы снова тронулись в путь.

— Думала обмануть меня, лживая тварь? — От влюбленности в глазах Маркуса не осталось ничего. — Твой отец узнает о твоем приезде только когда мы консумируем брак. Он уже ничего не сможет поделать.

— Это мы еще посмотрим. — Зло сверкнула я глазами и уставилась в окно.

Отчего так больно видеть родные поля и леса? Я видела, как вдали проплыла крыша отчего дома. Такая желанная и такая недосягаемая.

Я скосила глаза на Маркуса. Он сидел, развалившись на сиденье и отстраненно смотрел в окно. Меня словно и не существовало для него.

Стоит рискнуть? От оборотня сбежала (правда не далеко), и от него убегу? Не убьет же он меня. Ясно как белый день, что я зачем-то нужна Маркусу. В его чистую любовь до гроба, я, конечно не верю, но все же…

Сделав вид, что принимаю позу поудобнее, я облокотилась весом на дверцу экипажа, и нажала крючок открывающего механизма.

Дверца распахнулась, и я вывалилась из экипажа. Мир перед глазами закрутился, я больно ударилась ребрами о землю, но не смотря на эти неудобства, подняла повыше юбки, и побежала, что есть сил.

Высокие стебли пшеницы путались в ногах, и я старалась как можно выше поднимать колени. Быстрее. Быстрее. Стучало в голове.

За спиной я слышала, как закричал Маркус, приказывая мне остановиться. Ага. Щаззз.

Меня погубило то, что Маркус не носил юбок.

Он повалил меня на землю, выбив воздух из саднящих легких, и навалился сверху.

— Прыткая, как коза, Анна. — Прошипел он, запыхавшись. — Надеюсь, ты не разочаруешь меня…

— Да пошел ты… — я пнула его что есть мочи, и попыталась подняться, но Маркус держал крепко. Он рванул меня на себя и влепил звонкую пощечину.

— Смирись! — Прокричал он. — Твоя судьба решена!

Он поднял меня, и крепко держа повыше локтя, потащил обратно к экипажу.

— Я буду кричать!

— Сколько угодно, дорогая. — Он усмехнулся. — Ты видишь кого-то, кто придет тебе на помощь?

— Но отец…

— Все равно тебя не услышит.

Остаток пути мы проделали в гробовом молчании.

Маркус грубо взял меня чуть повыше локтя, и потащил в дом почти волоком. Я изо всех сил упиралась в землю пятками, но с тем же успехом могла удержать быка.

В последний, и единственный раз я была в поместье Маркуса очень давно. В скорее после того, как мы получили дворянство.

С тех пор там мало что изменилось.

Все так же дышало ветхостью. Единственное отличие от того приема у «соседей-аристократов» было в том, что дива Амаль, моя будущая свекровь, была одета не в шелка, а в старое, много раз штопанное платье. Однако, и сейчас, в ее ушах сияли начищенные золотые серьги.

При виде меня она скривилась, даже не пытаясь соблюдать светские условности.

— Что так долго? На рассвете церемония! — Она надменно вздернула подбородок, с ненавистью гладя на меня.

— Не бывать тому! — Я даже ногой топнула от возмущения.

— Тебя больше никто не спросит! Марш в комнату! Готовить платье!

— Да? Ну, тогда ладно… — Я скорчила покорную рожицу. — А где же «добро пожаловать домой, невестушка»? Хлеб да соль на этот порог? Не сына теряю — дочь приобретаю?

Мой отец говорил мне: «Не можешь победить — возглавь». Поэтому я собиралась сделать все, что в моих силах, а возможно и за их пределами, чтобы задавать тон этому театру абсурда.

— Еще одно слово — Маркус больно сжал пальцы на моем плече. — И завтра ты фатой будешь прикрывать не девственное личико, а синяки под глазами.

Страшно? Очень.

Но я подозревала, что это цветочки по сравнению с тем, что со мной сделают после свадьбы.

— Глупая баба! — Маркус действительно замахнулся, чтобы ударить меня по лецу, но Амаль остановила его.

— Пока мы не можем ее трогать. Я и так еле убедила жреца в необходимости этого брака, даже если она будет кричать «нет». Если испортишь ей лицо — он откажется и пиши пропало. — Она зло посмотрела на меня. — Как иронично. Пришлые чужаки получают все, что хотят. Дворянство, деньги. В то время, как древние аристократические роды загибаются в нищете!

— Мой отец…

— Да ты хоть знаешь, кем он был, когда только появился в наших краях?! Никем! Местным юродивым! — Последнее слово она выплюнула, как грязное ругательство. — Он появился тощий и ободранный с младенцем на руках. Рассказывал небылицы об огромных металлических повозках, мчащих сквозь туннели через горы по железным дорогах, и о том, как они с этих дорог падают… Бредил в общем! Над ним можно было только посмеяться!

Но юродивый оказался рукастым! Он прибился к какой-то вдове, и поправил ее расхлябанное хозяйство. Когда местные девки начали обращать на него внимание — мы не предали этому значения. Так же как и когда одна из них выбилась в фаворитки и смогла женить на себе… В этой глуши, знаешь ли, не было других развлечений, кроме как наблюдать за пошлой возней челяди…