Ты не в моем вкусе

Я оторвала голову от подушки и села на кровать. Жуть как хотелось ещё поспать, потому что пол ночи готовилась к предстоящему экзамену и зубрила историю зарубежной литературы. Только вспомнила и тут же с тихим стоном опять упала на подушку. Закрыла глаза на пару секунд и когда до моих рецепторов дотянулся знакомый запах любимых пирожков, которые умела готовить только моя бабушка, меня словно отпружинило от кровати.

Точно. Я же теперь не одна. Бабушку вчера вечером наконец-то выписали из больницы и сегодня она встала ни свет ни заря, чтобы побаловать меня перед экзаменом вкусным завтраком.

— Валюша, проснулась? — радостно воскликнула бабушка, вытирая руки об фартук и расставляя на столе посуду, как только я показалась на кухне с растрёпанными после сна волосами, — иди скоре умывайся, у меня уже все готово.

Как же я рада, что она у меня есть. Спросонья мне ещё сложно говорить, поэтому я молча подхожу, целую ее в щеку, крепко обнимаю и с довольной улыбкой иду в ванну.

От такого завтрака бегут слюни и градус моего настроения стремительно растет. Да, я ужасная сладкоежка, зная это, бабушка постоянно меня балует разными кулинарными творениями, наверное, я должна поблагодарить природу за то, что наградила меня отличным метаболизмом, иначе, я бы уже давно превратилась в необъятную пампушечку. Само собой я держала над собой контроль и безмерно не налегала на мучное и сладкое, но все же не отказывала себе в этом удовольствии.

Мозг глюкозой насытила, бабушку поцеловала и уже через пол часа сидела с Машкой в университетской столовой, обсуждая предстоящий экзамен, который сместили на целый час.

— Какой-то дурдом, — высказалась подруга, отпивая кофе из кружки. — Они, значит, там вопросы свои решают, а мы — сидите ждите. А если у меня память которая и за этот час из головы вылетит именно тот билет, который я вытяну?

— Маш, а ты поменьше болтай и уши заткни, чтобы не вылетел, — по-доброму шучу над подругой

— Лопушок, а ты, я смотрю, не переживешь?

— Разве это что-то изменит? Не сдам, значит пересдам в сентябре. Да и к тому же, Березина не из тех, кто будет заваливать вопросами

— И все же, мне не хочется киснуть дома как простокваша из-за одного неуда, когда все будут отрываться, отмечая экватор. Кстати, ты так и не сказала, ты идёшь? — спрашивает подруга, подняв на меня свой выжидающий взгляд

— Пока не знаю, — выдыхаю и принимаюсь мешать в чашке сахар, который, кстати, не положила

— Великий начальник опять хочет завалить работой? — злится подруга на парня, который тут не при чем.

Хотя… Очень даже при чем.

— Нет. Я у Рафальского больше не работаю. Да и работой он никогда не заваливал. Чаще даже сам готовил нам завтрак, — вспоминаю и тут же вырывается горький вздох, а я ныряю взглядом в чашку с остатками чая, чтобы подруга ничего не заметила в моих глазах.

Но от неё всегда было сложно что-то утаить и поэтому она с подозрением спрашивает:

— Та-а-к, Лопушок, рассказывай, что случилось?

Я промолчала и Машка продолжила выпытывать:

— Ну! Я жду! Ты знаешь, я не слезу, пока ты мне все не расскажешь, даже если нам придётся прогулять здесь экзамен. Чхать я хотела на этот экватор.

— Я целовалась с Рафальским, — выпаливаю я после недолгого молчания и поднимаю глаза.

Вижу как подруга непонимающе таращит на меня свои очи и не может проглотить глоток кофе, который только что отправила в рот.

— А ещё, я познакомилась с его родственниками, мы изображали пару, танцевали и играли в Плейстейшн. И вишенка на торте — я почти согласилась с ним переспать, — протараторила я и тут же покраснела.

Пришлось Машке выложить все и сразу, но очень коротко, потому что вдруг почувствовала острую необходимость выговориться, разделить с кем-то свои чувства, иначе бы они меня сожрали.

Подруга оторопело моргнула и все-таки проглотила свой кофе, только так громко, что этот звук, наверное, услышали за соседним столиком.

— И? Переспала? — спрашивает так, будто я тут ей бразильский сериал пересказываю

— Нет. Опомнилась в самый последний момент, — вздохнула и опять уткнулась в чашку

Машка поддалась ближе, наклонилась, опустив локти на стол и спросила почти шепотом:

— Валь, а ты случайно не влюбилась в него?

Похоже, что я действительно влюбилась, только очень боялась своих же чувств, поэтому вслух это произнести не решилась.

— В него нельзя влюбляться, ты сама говорила, что такие как он «пожуют и выплюнут».

— Ведь я могла и ошибиться, — говорит подруга и в эту же минуту в столовую входит Рафальский со своей небольшой компанией.