Ты не выйдешь отсюда (СИ)

Сколько он будет готовить мне завтрак? Пять минут? Что же делать… За пять минут я ничего не придумаю… Надо было заставить его сварить мне кашу или пожарить яичницу. А еще лучше – сварганить большой кремовый торт с кучей песочных коржей. Помню, как-то раз делала такой, и у меня ушел на него целый день.

Я встала, чтобы походить по комнате – мне всегда так лучше думается, – но поняла, что переоценила свои возможности: голова снова закружилась, а к горлу подкатил неприятный ком. Ну-ну, попробуй позавтракать в таком состоянии! Когда эти голые тела так и стоят перед глазами… Надеюсь, принеся мне завтрак, он тут же уйдет…

Я посидела так какое-то время, потом мне показалось, что я слышу шаги, пришлось наугад открывать какой-то журнал и делать вид, что я внимательно читаю. Однако дверь не открылась. Глюки… Я совсем забыла, что здесь великолепная звукоизоляция. Я не могу слышать его шаги. Я не смогу узнать, что он подкрадывается ко мне в полумраке… Он это сделал специально. Он может и дальше травить байки про то, что этот дом достался ему по дешевке от какого-то криминального авторитета, или вора в законе, или кто он там… Но я знаю: это целиком его идея. Не имею представления, откуда он взял столько денег, чтобы выстроить здесь адский бункер. Но я знаю, что это сделал он, чертов психопат.

На «психопате» дверь как раз открылась. Хорошо, что я не успела закрыть тетрадку. Со стороны выглядело так, будто я сосредоточена на записях (а не своих невеселых мыслях). Это чудовище поставило передо мной тарелку с бутербродом и чашку чая. И молча ушло. Слава всем богам…

Первым делом я побежала в душ. Мне нужно было смыть с себя то, что я видела (и трогала!) там внизу. Я знала, что Дима скоро вернется, поэтому не могла этого сделать раньше. Что и говорить, я так терла мочалкой руку, что она покраснела… Зато я стала себя чувствовать немного лучше.

Итак, вернемся к моему заданию. Как-то раз мой редактор, Родион Юрьевич, хвастался, что написал двухсерийку (иногда наш сериал делает и сдвоенные серии) за восемь дней, да еще и присовокупил: без потери качества, представляете! Это он говорил мне в ответ на жалобу, что я не успею написать нормальную серию за десять дней. Ну, во-первых, про потерю качества редактор не может судить объективно, это как если бы я про себя сама говорила: я лучшая писательница всех времен и народов! Мало того что это нескромно, это еще и бред несусветный, потому что авторов «всех времен и народов» я не читала, это физически невозможно, а если бы и было возможно, никто не может ценить свое творчество объективно. Во-вторых, над обычным автором есть редактор, а над редактором только шеф-редактор, и когда Родион Юрьевич пишет сам, он ждет только правок шеф-редактора (как это бывает у нас, я уже рассказывала, не буду повторяться, но правок иногда приходится ждать очень долго). Однако он считал, что может поставить мне в вину мое нежелание гнать объемы в обход качества этим странным аргументом. Я-де смог и ты смоги. Я тогда ему ответила, что так не бывает, чтобы при скорости не страдало качество, и мы еще долго спорили. И это касается не только драматургии. Есть и писатели, которые выдают по шесть-десять книг в год. Я их, в общем, никогда писателями не считала. Настоящая книга рождается долго и, как правило, в муках. Но сейчас я поняла, что у меня всего лишь одиннадцать часов на то, чтобы решить невероятно сложную задачку, а отказ или неспособность это сделать грозит жестокой насильственной смертью. И я вдруг подумала: может, над всеми этими авторами, выдающими по книге в месяц и по сценарию за пару дней, тоже нависает смертельная опасность? Я же все-таки решила задачу всего за два дня, хоть и не до конца. С другой стороны, Димин вердикт можно и оспорить. Задача стояла следующим образом: определить, что произошло на станции. Я дала ответ: их отравили, у них была застрахована жизнь, страховка заканчивалась на следующий день. Это в принципе и есть ответ. Но в Димино понятие «что произошло» входят и мотивы. Ладно, будем считать, что мне дали дополнительное бонусное задание. Мне за него дадут не только зарплату, но и премию (ха-ха). Нужно просто поднапрячься еще раз и выдать решение. Дедлайны реально подстегивают. Я просто должна на время стать теми, кого я никогда не понимала, а то и презирала – в профессиональном смысле, конечно, не как людей.

– Дедлайн, дедлайн… – угрюмо повторяла я, раскачиваясь перед открытой тетрадкой, из которой я пыталась извлечь хоть что-то полезное для расследования.

Итак, Федор Дроздов, потеряв любимую жену, повторно вступает в брак. В возрасте сорока лет. Когда ему пятьдесят семь и у него двое сыновей-подростков, его вторая жена, с которой у него общие дети, объявляет, что уходит от него. М-да, с женщинами у Дроздова явно не складывается. Но убивает он всех. Среди коллег мужчин, кстати, было больше. А еще у него сын-психопат! Интересно, убивал ли он уже тогда?