Ты не знаешь другого ответа (сборник)

Ему сказали: «Не танцуй!
Здесь всюду панки.
Вон ту смотри не приглашай, не подходи…
Из-за неё вчера подрались на Полянке
Серьёзные, с ножами сохачи».
Но он не слышал.
Ритмом пианиста,
Всей юностью своей
Захвачен вдруг…
Он, как во сне,
К ней оказался близко…
С рукой на талии,
Ведя её на круг.

А дальше… как в серийном детективе.

На выходе спросили закурить.
И дело не в физической лишь силе
И не в вопросе: «Бить или не бить?»
За всё – цена.
Ты горячей мустанга
Красотку вёл у бездны на краю.
Вы оба знали,
Что такое танго
И сколько крови
У очнувшихся в раю.

Всего-то три или четыре такта,

Но это танго, милый мой,
Да, это танго.

Старик и ночь

В испуге детском
Жизнь свою итожа,
Сравнение искал
Среди ночи.
Да ведь она – шагреневая кожа
И тает на глазах,
Хоть закричи.

Молчанье?

Но она свернётся в точку,
Где модус бытия
Во всём – един.
Я сбросил бы
Пространства оболочку.
На что мне рама,
Если нет картин?
И спрашивать
Никто меня не будет:
А что в ядре? Протонов толкотня?
И кто нас так
Корёжит или любит?
Кто искрой ослепил —
Предчувствием огня?
Так загорайся, Космос!
Мы – в расчёте.
Ты дал мне жизнь.
Не удержать прошу.
Сжигай дотла
Расписку за отсрочку.
Да! Я – банкрот.
Но всё-таки – не шут!

Подражание Х. Л. Борхесу [1]

Прощай, моя жизнь!
Лишь в памяти
Ещё сохраняешь след.
Прощайте, леса и пажити!
Вас, видно, придумал поэт.
Он бредил рассветом летним,
Дал цвет небесам – перламутр.
А после вскочить последним
В трамвай не хватило секунд.
Маршрут кольцевой разомкнут.
Шагай по прямой один…
В небесном дворце сто комнат,
И рыцарь ждёт – паладин.

Меня он, конечно, спросит,

Зачем я придумал рай,
Когда заблестела проседь,
И как упустил трамвай.
Ну что же, отвечу просто:
Я выпал из жизни кольца,
А по прямой – лишь апостол
Идёт, не боясь конца.
Я слишком долго катался,
За стёклами видя всё то ж,
А может, и сам я казался
Кому-то, глядящему в дождь,
Всего лишь бредовым профилем,
Концептом усталых глаз,