Ты не знаешь о дочери

— Ром… А если найдут какую-то болячку? — спросила она, и снова запллакала, закрыв лицо руками.

А я нарушил уговор, который только что дал ей — прижал её к себе и хотел пожалеть.

Какое-то время она всхлипывала на моём плече, но вскоре снова отстранилась.

— Не надо… Не трогай, — тихо сказала она. — Будет больно.

— Кому?

— Нам.

— Почему?

— Сам знаешь почему…

Мы сели по разным сторонам лавки больничного коридора и на какое-то время замолчали.

Мне уже больно. Пару объятий с Рыжей снова превращают меня в наркомана, которому нужна доза Рыжей. Только чёрт его знает, что с этим делать.

Это пройдёт?

— Ты хотя бы перекуси, кофе попей, — сказал я ей, вставая с лавочки. До ночи тут куковать, что ли… — Тут был внизу буфет, я заметил вывеску.

— Может быть, — отстранённо ответила она, и я понял по ответу, что туда она не собирается, и о еде думала меньше всего. Но ведь такими темпами её положат рядом с дочкой — потому что она как и Оля потеряет сознание от истощения и нервного напряжения вперемешку с голодом.

Значит, мне придётся возвращаться сюда в обед, чтобы она поела, и вечером, чтобы увезти её домой. Мог бы я этого не делать? Мог бы, ведь Катя мне никто… Но я хочу.

— Что ж, я тогда поехал… — сказал я ей. Катя продолжала упорно смотреть в стенку, и я уже стал переживать за её рассудок… — Дела никто не отменял.

— Конечно… С-спасибо, Ром, — отозвалась она, на миг посмотрев в моё лицо. — Ты скажи Петру Сергеевичу, что я пока с дочкой буду. Пусть не сердится. Не могу я уехать отсюда, не несут ноги. И уж тем более заниматься работой.

— Я договорюсь насчет этого, не переживай, — ответил я. Я и сам планировал оформить отпуск для Кати — в её состоянии какая работа могла бы быть? — Ты звони если что, ладно?

— Лада будет против, — ответила она.

Да, будет.

— Я лучше Петру Сергеевичу позвоню, если что-то понадобится.

Но я хочу чтобы Рыжая позвонила мне…

Да, понимаю, что мысль дебильная, и вообще — откуда она в моей голове?

Но хочу.

— Да… Или так. Ну, я поехал.

Глава 30

Роман

В офисе первым делом пошёл к отцу. Пустое кресло Кати напоминало о том, что у нас сейчас не лучшие события в семье…

— Доброе утро, — сказал отец, когда я вошёл в кабинет и плюхнулся напротив него по другую сторону стола.

— Доброе, — кивнул я. — Оля приходила в себя, Катя поговорила немного с ней. Но пока ещё девочку бьёт лихорадка.

— Дай бог чтобы всё обошлось… — ответил хмурый отец. — Не было печали… Чувствую себя виноватым, что вообще потащил её на эту дачу.

— Не вини себя, пап, — вздохнул я. — Не ты же этого клеща туда привёз и Оле подкинул. Просто случайность. Врачи говорят, что вполне возможно удастся купировать последствия инфекции, если она есть. Мы вовремя приехали, врачи установили диагноз и оказали девочке помощь.

— Хотелось бы в это верить… — ответил он. — Тебя никогда не кусали клещи… Я даже не знал, что эти гады так опасны. Не вдумывался.

— Опасны, — поджал я губы. — Но очень хочется думать, что на Оле это не отразится. Катя не переживёт… Она в таком состоянии ужасном…

— Да ещё бы… Если бы с тобой что случилось, я бы тоже места себе не находил… Хоть ты и взрослый балбес уже. Всё равно тебя люблю, Ромка.

Я поднял глаза на отца. Да, это так странно — время идет, но мы остаёмся друг для друга всё теми же — отцом и сыном, пусть даже в висках отца давно проседь, морщины появились, но он всё тот же папа для меня, как и я ему сын.

— И я тебя люблю, пап.

— Ну а теперь ты и сам….Наверное, понял уже. Каково это — переживать за ребёнка своего. Или ты пока не осознал? Я так понимаю, Катя тебе сказала.

— Да, я же говорил по телефону тебе ещё утром.

— Ну да, помню.

— Я не понимаю пока что чувствую, — честно ответил я. — Я был свободен, теперь мне сообщают, что у меня есть дочь, да уже такая большая — почти пять лет. Я пока не знаю, как относится к этому… Я переживаю, конечно, но не понимаю точно: потому что болен ребёнок или потому что болен именно мой ребёнок.

— Да уж, ситуация… — хмыкнул отец. — Я сам привыкал несколько дней к мысли, что ты, оказывается, меня дедом уже сделал.

— Катя решила не говорить об этом мне.

— И мы оба знаем, почему, хоть я и не одобряю её решение.

Я промолчал на это. Папа всегда поддерживал в той ситуации Катю, а меня просто жалел, потому что мне было плохо. Я никак не понимал — почему? Но теперь я и сам стал сомневаться, правильно ли я всё понял.

Почему Катя одна воспитывала ребёнка? Моего ребёнка. Ведь очевидно, что если бы она любила Кирилла, то сделала бы аборт или родила бы и воспитывала с ним. Но она не осталась с ним, не сделала аборт, она родила мою дочь и выходила…

Катя не переставала меня любить?

Лучше бы мои догадки не были верными. Потому что тогда я просто придурок…

Сам просрал свою девочку, Котёнка бросил ни за что, сам грыз ходил углы и выл от боли, и сделал всё это сам.

Нет, это же невозможно понять и пережить… Наверное, я всё-таки что-то не так понимаю.

— Но, конечно, я признаю ребёнка после теста-ДНК, буду участвовать в жизни Оли, хочу, чтобы она общалась со мной, с вами… — сказал я после паузы.