Ты никогда не была моей

Это абсурд, но я и тогда считал Исабель своей. Словно если бы перестал так считать, иллюзия того, что мы всё ещё можем быть вместе, рассыпалась бы и превратилась в прах. Как и всё вокруг меня… Всё стало прахом.

Мы поставили наши отношения на паузу. Я позволил Исабель жить собственной жизнью, потому что это всё, что я мог для неё сделать. Однажды уже разбил ей сердце, когда связался с Элисон. А потом вновь обидел, потому что не мог удержать свои чувства под контролем. Не нужно было действовать так решительно. Тогда, на пляже, я не должен был затаскивать Исабель в душевую. Мне надо было добиваться её медленно, осторожно. И сразу рассказать Маркусу о своих намерениях. Тогда… возможно… сейчас она бы была рядом.

– Киран, – отец появляется за моей спиной, а я даже не заметил, как он вернулся в дом. – Ты понимаешь, что я вычту из твоей зарплаты замену этого стекла?

Он говорит без излишней строгости. Скорее так, словно подшучивает надо мной, пытаясь поднять моё настроение.

– Это всего лишь трещина, пап, – отвечаю, не оборачиваясь. – Какое-то время обойдётся без замены стекла.

– Тогда разбей его к чертям, Киран. Потому что я уже позвонил и заказал новое.

Хмыкнув, папа выходит за дверь. А я сжимаю кулак и со всей горечью вмазываю по стеклу. Режу руки… С каким-то садистским наслаждением смотрю на капли крови и на собственные труды. Стекла больше нет, осколки осыпались на траву. Только легче не стало. И, пожалуй, это стекло – последнее, что я хотел бы разрушить.

* * *

Моя мама накрывает на стол, а отец ей помогает… Ну или мешает, потому что время от времени обнимает и с нежностью целует в шею или плечо. Мама хихикает. Того и гляди выронит тарелки, но папа перехватывает их и сам ставит на стол.

Мои родители счастливы.

Братья ещё слишком мелкие, чтобы понимать всю степень моего страдания. И мне больше не с кем поговорить…

Я поднимаюсь из-за стола и направляюсь к двери. Никто не замечает, как я покидаю дом и сажусь в машину. Точнее, я думаю, что никто не замечает, но когда уже готов сорваться с места, пассажирская дверь открывается, и мой отец забирается внутрь.

– Киран, что происходит?

– Я не голоден, хочу прокатиться до пляжа, – изображая беспечность, пожимаю плечами.

– Дело ведь в Исабель?

И так как я ничего не отвечаю, он лениво откидывается на спинку и расслабленно заявляет:

– Поехали. Я хочу прогуляться с тобой…

Мы никогда не были близки с отцом настолько, чтобы я рассказывал ему о своих душевных муках. Знал их с мамой историю, но мне казалось, что у них там всё было намного легче. Однако прогулка на пляже всё меняет, и я теперь смотрю на их ситуацию под другим углом.

– Пять лет, Киран, – повторяет отец уже не знаю, в какой раз. – Прошло пять лет, прежде чем мы смогли быть вместе. Пять лет я её не видел… Позволил уехать, потому что испугался собственного отца… Да, он был психом. Очень влиятельным психом… Но я должен был рассказать Оливии правду, и тогда мы не потеряли бы эти пять лет.

– Я всегда говорил Исси правду, – устроившись на большом валуне, смотрю на линию горизонта. – Наверное, даже тогда, когда стоило соврать. А ещё вёл себя как придурок, когда учились в школе. Да и позже… Связался с Элисон… – пинаю песок кроссовком.

– А она была с Маркусом, верно? – отец присаживается рядом и тоже смотрит на гладь океана.

– Да, была, – отвечаю с горечью. – И будь мы все по-настоящему дружны, то смогли бы разобраться в этой ситуации как-то иначе… Но, как выяснилось, наша дружба была лишь притворством. Во всяком случае, для меня она значила нечто совсем иное…

– Ты тоскуешь по Исси? – перебивает меня отец.

Повернув голову, смотрю на него с возмущением.

– Конечно, чёрт возьми, я по ней скучаю!

– А по Маркусу? – отец игнорирует моё возмущение.

Я тяжело вздыхаю и отворачиваюсь. Да, я тоскую по ним обоим. И мне даже не нужно отвечать на вопрос, потому что папа понимает всё без слов. Сжимает моё плечо.

– Эта дружба много для тебя значила, Киран. Не бойся признаваться в ошибках. Они делают нас сильнее.

– Когда я видел Маркуса последний раз, он сказал, что должен переболеть свои чувства к ней. И я не знаю, смог ли он это сделать. Потому что я не смог… Чёрт, не смог!

Вновь пинаю песок и поднимаюсь с валуна. Приближаюсь к кромке воды. На влажном песке носом кроссовка пишу имя… Её имя. Очень скоро его смоет волной, и не останется и следа. Ровно так же, как и она ушла из моей жизни, ничего не оставив.

Засунув руки в карманы спортивных штанов, замираю, закрыв глаза. Подставляя лицо ветру.

– Ты не ходил на день рождения Жозель в этом году, – говорит отец, вновь оказываясь рядом. – Так вот Маркус, похоже, попал в плен её очарования, потому что весь вечер практически не отходил от девушки.

На моих губах расцветает улыбка. Первая за последние несколько недель. Наконец-то Жозель привлекла к себе внимание Холта! И в свой восемнадцатый день рождения была наконец счастлива. Моё сердце ликует за них обоих.

– И что? Они теперь вместе? – разворачиваюсь к отцу.