Ты никогда не исчезнешь

— До завтра, Мадди! Нектер позвонит мне, как только получит результаты. Не стану вам врать, я ни секунды в это не верю… Но если ДНК Тома и Эстебана совпадут или между ними хотя бы обнаружится родство, я буду каждый вечер угощать вас ужином в «Супнице» до тех пор, пока мы обе не выйдем на пенсию.

Хлопья снега росли, разбухали, словно питались редкими ночными проблесками света далеких фонарей, мелькнувшими фарами, а ночь становилась все темнее. Савина, милая, каждый вечер будешь меня угощать? Ты потратишь на это все свои скудные заработки, а я за десять лет наберу десять килограммов… Я знала, что результат окажется положительным. Знала, что Том — это Эстебан, а Эстебан — это Том. Я отказалась от попыток понять, как такое возможно, я мало что помнила из курса генетики, я сдалась и перестала взывать к разуму. Перед другими мне еще как-то удавалось поддерживать иллюзию, но в глубине души я знала, что мой сын ко мне вернулся…

Парковка, тротуар, шоссе, дорожные знаки исчезли, будто их никогда и не было. Снег предлагал все стереть.

И снова навязчивая мысль, которую мне до сих пор удавалось отгонять. А если с Амандиной что-то случится? А если Том — я должна была заставить себя называть его так, хотя знала настоящее имя, — если Том, потеряв отца, потеряет и мать?

И тогда… Тогда я могла бы о нем позаботиться?

Сколько времени понадобилось бы ему, чтобы забыть это чужое имя, Том, и вспомнить свое, Эстебан?

Сколько времени пройдет до тех пор, пока он снова станет тем, кем никогда не переставал быть? Несколько месяцев? Меньше года? Что ему для этого понадобится? Другой дом, уютный, приветливый, любящий. И настоящая гитара. И преподаватель сольфеджио. И много часов занятий, чтобы не упустить время, ведь талант ребенка после десяти лет можно загубить так быстро… А что еще? Большой бассейн? Озеро? А почему бы не море? Конечно, спокойное море, без волн, без валов… Средиземное?

Я тешила себя безумными мечтами, меня окутала снежная ночь, она делала все ирреальным — волшебство особенной ночи вне времени, рождественской ночи без прикрас, без разноцветных лампочек, без иллюзий.

Габриэль спал рядом. Завернулся в одеяло, будто не желал ни с кем делить постель. Даже во сне индивидуалист и эгоист! Хотя на этот раз я преувеличивала… Сегодня вечером, когда я вернулась, на столе меня ждал подарочек. Я узнала оберточную бумагу из лавки Астер, узнала почерк Габи на прикрепленной к пакету карточке. «Это тебе. Желаю успеха! Я люблю тебя».

23:50

На радиобудильнике высвечивались, сменяя одна другую, ярко-зеленые минуты.

Через десять минут Эстебану исполнится десять лет. Я больше не должна называть его Томом! Даже если в разговоре с другими мне придется по-прежнему себя заставлять, ломать комедию.

В последний раз посмотрела, как снег расстилает свой саван. Подготовка к самой мрачной церемонии?

Значит, все решится завтра… Я должна его спасти! Кто меня осудит?

Кто отказался бы, когда жизнь дает второй шанс?

23:51

Голос у меня в голове твердил не умолкая: «Эстебан в опасности, я должна его спасти».

Я уже знала, что в эту ночь не усну.

Есть ли человек, который мог бы побыть со мной, помочь мне продержаться?

Разбудить Габриэля?

Позвонить Ваяну?

Или просто укрыться в собственных воспоминаниях? Разворачивать их по одному, как открывают хранящиеся на чердаке коробки, как достают старые безделушки, как развешивают прежние картины, чтобы к его возвращению все было готово.

Завтра.

Четвертая стадия: Зрелая душа

Достигшие зрелости души приближаются к своему последнему путешествию. Они берегут время, стараются не тратить его. Они уже ничего не ищут, они успокоились. Юным — голодным и жаждущим — душам может показаться, что у них нет желаний. Таким душам, как ваша, Мадди. Но они попросту насытились. Им больше не надо ничего доказывать, они ничего не найдут в этом мире, они сторожат его покой.

VIII Предназначение

Лодка на озере

48

Сначала Том услышал шорох. Это мыши. Но как ни вслушивался, так и не смог определить, откуда доносятся звуки.

Где они прячутся? За стенами? У него под кроватью? Он приподнял простыню. Делать ему все равно было нечего — только прислушиваться к шумам, угадывать, где в темноте движутся тени, улавливать легчайшие шорохи. Он знал, что не заснет. Без Монстро не получится закрыть глаза и довериться ночи; без его сплюшки-кита невозможно отогнать кошмары, черных чудищ и мышиную возню.

Наконец Том понял, где они.

Мыши спрятались за окном и скреблись в ставни, просили впустить. Судя по звуку, их там были тысячи. Может, они замерзли и хотели погреться? Или просто поговорить с ним?