Ты обещала не убегать

В салоне вновь повисло молчание. Промозглый холод постепенно начинал пробираться внутрь автомобиля, но мы его не замечали. Мы сидели друг напротив друга на расстоянии не больше метра и смотрели в разные стороны. В нашей общей истории у каждого была своя правда и своя боль.

— Брак с Ингой был фикцией, — тихо начал Тимур, немного успокоившись. — Больной выходкой деда. Ты тогда уехала, не оставив мне шансов все объяснить. Тот чертов аукцион и девка эта в моей постели…Неважно… Ты и так уже, наверно, знаешь, чьих это было рук дело.

Кивнула, хоть он и не видел.

— Пытался найти тебя и нашел. Вот только прилететь не мог. Из-за отца. До суда мне было запрещено покидать пределы страны, а твой новый номер телефона слишком хорошо скрывали. Горский постарался на славу! Еще бы он разрешил мне к тебе приблизиться! Это я сейчас понимаю, а тогда… Тогда я смотрел на твои фото с Амировым и тихо сходил с ума. Именно в таком состоянии меня и подловил дед. Из-за отца и его махинаций бизнес старика трещал по швам и Шефер стал своего рода спасением. Брак с Ингой — гарантия их сделки. Вот только, если Инге было все равно с кем и когда, то меня дед никак не мог убедить. И даже тот факт, что в Париже ты жила с Амировым, ему не помогал. Тогда он и подсунул мне в руки твою медицинскую карту, где был указан левый срок беременности, а отцом записан Валера. А чтобы я не заподозрил подвоха, дед помог под чужим именем прилететь в Париж. Но все что я там увидел, убеждало меня в правоте старика: ты жила с Амировым, он радостно обнимал тебя у дверей больницы, с ним ты счастливая выбирала одежду малышу в детском магазине. Именно тогда я и подписал себе приговор, согласившись на условия деда.

— Il est beau, comme son père¹, — едва сдерживая слезы, прошептала я.

— Что? — переспросил Тимур.

— Черный боди с небольшой надписью "Il est beau, comme son père". Я купила его в тот день, когда узнала, что будет мальчик. Ты был так близко, но струсил!

— Нет, — спустя некоторое время ответил Черниговский, — не струсил. Скорее отпустил.

И опять тишина. Но уже отчего-то не такая тягостная, как до этого. Скорее естественная и необходимая нам обоим, чтобы впитать каждое слово. Впервые за три года мы не строили догадок и не верили слухам — мы говорили…

— Я должен был уехать с Шеферами на три года. Сначала на пару месяцев в Москву, потом в Мюнхен. К Миронову я пришел накануне отъезда, чтобы узнать про Киру. Не хотел уезжать, так не докопавшись до истины, но вместо ответов, нашел тебя.

— Ты так и не знаешь про сестру?

— Знаю. Горский рассказал.

— Ты говорил с отцом?

— Да, но только сейчас не об этом, Ксюш.

Как же не об этом! После того, как Лерой мне все рассказал про аукцион, отец поклялся больше ничего не делать за моей спиной, а сам общался с Тимуром. Как часто? О чем? Поэтому он знал о его возвращении? Поэтому не давал Лерою приблизиться ко мне? Боже! Все опять решалось за моей спиной!

Но пока я собиралась с мыслями, Тимур продолжил свой монолог.

— Я пришел к тебе тем вечером, потому что хотел увидеть, напоследок надышаться тобой и окончательно отпустить. Я не хотел делать тебе больно! Видит Бог, не хотел. Но сделал. Ненавидел себя за каждое слово, но иначе просто не мог. Отпустить не мог. Смириться, что ты выбрала не меня, что его ребенка под сердцем носила. И при этом смотрела на меня так… Вот только узнал правду я чересчур поздно. Договор вступил в силу, а Шефер недвусмысленно предупредил, что завершит неудавшуюся попытку отца, если я попытаюсь расторгнуть контракт. В жестокости деда и Маркуса я к тому времени уже убедился. Только поэтому отступил. Струсил, так ты говоришь? Возможно. Но, поверь, тогда мне было за кого бояться и что терять.

Тимур замолчал. Наверно, ему стало легче. Наверно, ему казалось, что теперь я все пойму и прощу его. Наверно… Вот только вместо того, чтобы обрадоваться его признанию, на душе стало еще более погано. Я не знала, что чувствовать и куда двигаться дальше.

— Что сейчас изменилось? Ты освободился от влияния Шефера и решил, что можно снова, вот так запросто, прийти ко мне? Наплевав на женщину, с которой пусть и фиктивно, но ты жил три года. Не задумываясь, что моя жизнь уже тоже наладилась без тебя.

— Не собирался я вмешиваться в твою жизнь, — треснув по рулю ладонями, перебил меня Тимур. — Ты вообще не должна была меня видеть! Здесь и сейчас, разговаривая с тобой, я нарушаю все договоренности, все свои планы.

— А кто тебя просил со мной разговаривать? — подобно спичке, вспыхнула в ответ.

Ну, конечно, вот оно что! Дура, опять напридумывала себе не весть что, чувства свои к нему воскресила, простить готова была! Сжала руки до боли, чтобы вернуться в реальность, где "нас" никогда не существовало! Где у него беременная жена. А у меня… а у меня сын и спокойная жизнь без него. Оставалось только достойно уйти.

— Ты свой выбор сделал три года назад, вот и разгребай его последствия. А меня оставь меня в покое! — собрав остатки мужества в кулак, максимально спокойно и равнодушно заявила Тимуру.

— Не могу! — прошептал тот, ломая мою и без того хрупкую броню.