Ты обратилась в лунный свет

Однако через полгода таких случайных встреч его стало раздражать, что Мэги продолжает вести себя так, будто он интересует ее лишь как приятный компаньон для походов в кино и обедов. Не понимая, что происходит, Нейл начал ждать этих встреч, захотел узнать о ней как можно больше. Она упомянула как бы невзначай, что овдовела пять лет тому назад, и по интонации он понял, что она не хотела об этом думать.

Поразмыслив, Нейл решил, что Мэги могла оставить свой телефон на его автоответчике. Вернувшись к столу, он прослушал пленку.

— Привет, это Мэги Холлоувей. Спасибо за звонок. Меня не будет в городе до тринадцатого.

Запись оборвалась. Возможно, Мэги не любила оставлять послания.

«Прекрасно», — подумал он мрачно, положил трубку и подошел к окну. Перед ним простирался залитый огнями Манхэттен. Он смотрел на мосты Ист-Ривер и вспоминал, как сказал Мэги о том, что его контора была на сорок втором этаже Международного торгового центра, а она рассказала ему про свое первое посещение коктейльного приема Виндоус этажом выше.

Уже смеркалось, огни мостов зажглись, потом засверкали дома, дороги, и город стал похож на аристократку Викторианской эпохи, увешанную бриллиантами, тут было все сразу — ожерелье, браслеты, кольца, серьги и даже диадема.

Ее ощущение передалось Нейлу.

Но у него было и другое впечатление о Мэги, которое его беспокоило. Три недели тому назад, в субботу, он зашел в кино посмотреть старый французский фильм «Мужчина и женщина». В зале было немноголюдно, и посреди фильма он заметил Мэги, сидящую одиноко неподалеку от него. Он хотел уже подойти к ней, но увидел, что она плачет. По лицу ее текли слезы, и она зажимала рот рукой, чтобы подавить рыдания. История была про молодую вдову, которая не могла смириться с потерей мужа.

Во время титров он поспешил уйти, не желая, чтобы она его заметила, и думая, что ей не понравится, если ее застанут в минуту слабости.

Поздно вечером он обедал с друзьями в «Нерп», когда она вошла. Она остановилась возле их столика, поздоровалась, а потом присоединилась к группе за большим столом в углу зала, ничем не напоминая расстроенную женщину, рыдающую над судьбой несчастной вдовы.

«Проклятье! — подумал Нейл. — Она уехала почти на две недели, а я не могу с ней связаться. Не знаю даже имени ее мачехи».

9

«Если бы не этот чопорный искусствовед, неделю можно было бы считать удачной», — размышляла Мэги, съезжая с маршрута 138 в Ньюпорте. Оба фотосеанса прошли исключительно хорошо, особенно съемки для журнала «Вог».

Но после дотошной работы над съемками каждой складки астрономически дорогих нарядов было особенно приятно надеть джинсы и клетчатую рубашку. Вообще, кроме голубой набивной блузки и длинной юбки, которые она собиралась надеть сегодня к обеду у Нуалы, Мэги взяла с собой очень немного.

«Нам будет так хорошо вдвоем, — думала она. — Две спокойные недели в Ньюпорте. У нас с Нуалой будет время повспоминать!» Она улыбнулась сама себе.

Звонок Лайама и его сообщение, что он тоже будет на обеде у Нуалы были неожиданными, оказывается, он проводил в Ньюпорте немало времени.

— Дорога из Бостона очень удобная, — отметил он. — Я приезжаю довольно часто, особенно в несезон.

— Не знала об этом, — удивилась она.

— Ты многого обо мне не знаешь, Мэги. Может, если бы ты уезжала не так часто…

— И может, если бы ты не жил в Бостоне, а почаще бывал в Нью-Йорке…

Мэги снова улыбнулась. «Лайам славный, — подумала она, — даже несмотря на то что порой слишком большого о себе мнения». Остановившись на светофоре, она еще раз проверила маршрут. Нуала жила рядом с легендарным Оушн-драйв, на Гаррисон-авеню. «С третьего этажа даже видно океан! — восклицала она. — Сама увидишь, когда будешь у меня в студии».

За неделю Нуала звонила трижды, чтобы убедиться, что никаких изменений не будет.

— Мэги, ты приедешь? Ты меня не разочаруешь?

— Конечно, нет, — заверяла она и думала: показалось ей или действительно в голосе Нуалы прозвучало какое-то беспокойство, которое она заметила, еще когда они обедали на Манхэттене. У Нуалы год назад умер муж, и она начала терять друзей — одна из неприятностей старости. «Естественно, у нее появляется ощущение бренности жизни», — подумала Мэги.

Такое же выражение она видела на лицах обитателей приютов, когда снимала для журнала «Лайф» в прошлом году. Одна женщина мудро сказала: «Иногда мне страшно, что на земле не осталось никого, кто бы помнил, что я когда-то была молодой».

Мэги поежилась и поняла, что в машине становится холодно. Отключив кондиционер, она немного приоткрыла окно и вдохнула густой морской запах, наполнявший воздух. Если ты вырос в Мидвесте, то никогда не сможешь вдоволь надышаться океаном.

Посмотрев на часы, она увидела, что уже без десяти восемь. У нее не будет времени освежиться и переодеться до начала. Хорошо, что она позвонила Нуале и предупредила, что может задержаться.