Ты отравил меня собою

— Ты? — выговорить две буквы удается с трудом, язык еле слушается.

— Не рада меня видеть, маленькая? — губы кривятся в подобие улыбки.

В голову лезет дурацкая мысля — он в своей жизни хоть раз кому-нибудь улыбался по-настоящему? Искренне?

Я ведь догадывалась, что это он, тогда почему так ошарашена? Столько лет прошло, а будто бы видела только вчера. Он не стёрся из памяти. Тоже лицо. Волосы не тронуты сединой. Даже запах не изменился. Не было времени, разъединившего нас на года. Лишь фигура стала более массивной. А окружающая аура власти и давящая энергетика казалось умножилась в несколько раз.

Тот же взгляд, клещами вцепившейся в меня. Для постороннего — безразличный. Но я то успела изучить все оттенки его тщательно скрываемых эмоций. Сейчас он меня изучает, ожидая реакции на произошедшее накануне. По телу знакомо ползут мурашки. Движущая сила всего этого безобразия по-хозяйски располагается между ног, где уже вновь пульсирует и реально ноет. Сколько можно?

Скучала ли я? Ждала ли встречи? Нет! Не то! Я подыхала без него каждый прожитый день. А сейчас смотрю и кайфую. Для общей картины улыбки дебилки, со стекающей слюней из уголка рта не хватает. Слава Богу, мышцы лица временно утратили дееспособность.

Вместе со всей этой эйфорией зависимости, я понимаю свою неопределённую участь. Сейчас я как никогда уязвима. Против него у меня нет ничего, чтобы противостоять.

— Страшно! Я не знаю, чего от тебя ожидать, — говорю как на духу правду.

— Умная девочка! — одобрительно кивает.

Голубые глаза не предвещают ничего хорошего. Для меня! В грудь закрадывается не хорошее предчувствие. От возбуждения остаётся лишь неприятная влага между ног. Желательно было бы сейчас уединится в гальюне и привести себя в порядок. Или как там туалет в самолёте называется? Не разбираюсь в таких нюансах. А точнее в голове полная каша.

— Мы можем взлетать? — подает голос стюардесса.

Я как-то даже упустила из виду её пятьдесят, на вскидку, килограмм стоящие рядом. Он не удостаивает девушку даже взглядом, просто кивает. Холод ледяных глаз замораживает изнутри.

— Вам нужно присесть и пристегнуться, — командует бортпроводница.

Вновь небрежный кивок. Садится напротив. Не хочет терять меня из виду? Куда я денусь с этой консервной банки?

Я видела, как он безжалостно повел себя в Греции. И это сильно «тихо» сказано! Убил как минимум нескольких человек. Двоим точно свернул шею, после кровавого убийства отца своей жены. Остальных же оставил умирать. Лишь меня спас. А несколько часов назад застрелил мою, продажную, но всё же, подругу и охранника. Не лично! Не спорю! Своим приказом равнодушно лишил жизни двоих людей. Откуда такая жестокость? Безразличие? И главный вопрос, ответ на которого я не знаю. А что ожидает меня? Ведь не просто же так он столько лет спокойно жил без меня, а потом вдруг резко воспылал желанием лицезреть мою персону.

Всё упирается в Богдана.

— «Мне что-то угрожает? Нет!».

Знала ведь, что лжёт, но позволила себе расслабиться. И вот предсказуемый итог.

— Зачем ты приказал их убить? — осторожно спрашиваю, в глазах начинает собираться влага.

— Они принимали участие в твоем похищении, — небрежно пожимает плечами, — Я не оставляю свидетелей.

Он робот! Машина в человеческой оболочке.

— Но ведь меня ты…

— Забудь о прошлом. Оно там и осталось.

— Что тебе нужно от меня, Батур?

— Твой супруг, — спокойно говорит он, никак не реагируя на моё обращение к нему, — Где он?

Значит действительно это его настоящие имя. Оно мне нравится.

— В командировке.

— Где?

— Не знаю, — уверена он в курсе, что я говорю правду, — Он не будет меня спасать, Батур! И от него ты ничего не добьешься через меня.

Стыдно говорить такое ему. Но для мужа я лишь красивая картинка, которую нужно, чего бы это ни стоило, завлечь в свои сети, а после выбросить, как мусор. Натура такая у него. И это без преувеличения.

— Посмотрим.

Да смотри сколько влезет! Видела, вернее чувствовала, что не так уж ты ко мне равнодушен, как пытаешься показать.

— Кто ты? — знаю, что не ответит, но не спросить не могу.

Смотреть в глаза человеку, который прекрасно понимает, как ты к нему относишься, то ещё удовольствие! Знает и не отвечает взаимностью так, как мне бы хотелось. Зачем ты обратно появился в моей жизни? Мне ведь потом заново собирать себя по кускам. Если конечно останусь жива. А что-то мне подсказывает, что после проявленной беспощадности возле клуба, это утверждение спорное.

Он просто сверлит меня взглядом и молчит. Растворяюсь в нём и пропускаю взлёт самолёта. Вскоре стюардесса приносит мне стакан с прозрачной жидкостью и «распаковывает» от ремня. Как ребёнка, ей Богу! Осторожно нюхаю принесённый напиток. Джин. Кубики льда приятно постукивают, когда делаю глоток.

— Поспи. Нам лететь несколько часов, — наконец подает голос Батур.

— Куда? — спрашиваю я, не надеясь на ответ и он не разочаровывает — приподымает одну бровь, то бишь «ты серьёзно?» и усмехается.