Ты пахнешь корицей

Она поймала взгляды, которыми обменялись отец и Лара, и повесила на нижнюю ветку ёлки ту игрушку, которую всегда вешала только она: смешного круглоголового Щелкунчика, с глупо вытаращенными глазами и облупившейся красной краской офицерского мундирчика. В одиннадцать лет она засыпала, обняв эту деревянную куклу, последний подарок мамы: краска облезла от асиных слез и поцелуев. Когда Ася сжимала его в объятиях, ей казалось, что она становится ближе к погибшей матери. От Щелкунчика и сейчас пахло корицей и счастливым волшебством выдуманного праздника.

— Тебе надо подумать, — прошептала на ухо отцу Аси Лара.

— Спокойной ночи, доча, — отец поцеловал Асю в лоб и нежно погладил по плоскому животу. — Иди спать, милая. Обещаю, я подумаю.

— Тогда уж и об Альфреде тоже подумай! Он уже третий день развлекается с девицами в столице, — ядовито бросила Ася и поняла, что всё испортила: отец закрылся.

— Я дал ему слово, что ты будешь его женой. Идти на попятный недостойно альфы стаи, — выплюнул отец и ушел, уводя с собой отчаянно крутящую головой Лару.

Мачеха что-то шептала Асе, но та не смогла понять её слова, сказанные едва слышно.

Ёлка перестала излучать новогоднее волшебство, всё вокруг стало унылым и жалким, с чего она взяла, что отец передумает? Ася смотрела с тоской на ёлку. Никакого колдовства. На темной хвое висели старые потускневшие игрушки, холодные, не сохранившие тепла дорогих рук, в которых Ася помнила их.

— Если бы я не сказала про Альфреда, отец бы передумал? — спросила Ася у Щелкунчика.

Ветка качнулась в потоке теплого воздуха от камина. Казалось, Щелкунчик помотал круглой головой.

ГЛАВА 8. Свадьба

Тём долго бился с галстуком-бабочкой, но так и не сложил, как нужно белые атласные лепестки, чтобы они стали крылышками прекрасного мотылька. Отпустив такси, он медленно брел к дому отца Аси, ноги подгибались, коньяк лился из откупоренной бутылки на черные дорогие брюки и смокинг.

Тём подумал с горечью, что новый костюм придется вечером тащить в магчистку. Он всё-таки глотнул коньяка на пороге. Как ни странно, охраны у дома не было.

Он открыл двери, и ему в руки выпала Ася в белом кружеве и фате на лунно-серебристых локонах, за ней бежали, вопя и ругаясь, телохранители-волки.

— Тём! — она прижалась к нему. — Я ждала тебя, Тём! Увидела чудом и сбежала от них!

Она заревела, некрасиво распуская губы и шмыгая носом.

— Что? Ася? Что, девочка? — он задвинул её за спину, бесстрашно взглянув в глаза волкам и её отцу, отяжелевшему матерому, седому альфе стаи Лунных волков, еще больше похожему сейчас на крестного отца.

— Убирайся, урод! — рявкнул кто-то из телохранителей Артёму.

— Да подождите вы, — отец Аси с досадой поморщился и отодвинул направленные в грудь Тёма дула пистолетов. — Ася, — он поманил дочь из-за тёмовой спины, — ты хочешь выйти замуж за этого нищего безродного мага, доча?

— Да-а-а, — Ася ревела, вытирая кулачками потоки слез.

— Что ж, расплата догнала меня и пнула, когда я меньше всего ждал этого, — косматый альфа обнял дочь, — твоя мать тоже была человеком, но я убью любого, кто назовет моего внука полукровкой, — он заносчиво оглядел притихших волков, шагнул к выскочившему за телохранителями Альфреду, — Аль, моя дочь любит этого мага. Я забираю свое слово, данное тебе.

Альфред выдохнул и, развязав галстук-бабочку, засунул черную шелковую ленту в карман черных брюк. Во взгляде Альфреда читалось облегчение:

— Я согласен с любым решением моего альфы, — низко поклонился он отцу Аси и насмешливо посмотрел на растерянного, приоткрывшего рот Тёма.

Ася проворно завязала галстук Тёму: получился удивительный мотылек, словно не из белого шелка, а живой, настоящий.

Тёма потащили в дом, больно пихая в спину. Он не выпускал ладошку шмыгающей носом Аси. Рассмотреть огромную гостиную ему не удалось, он видел только блеск огня в белом камине и удивительную елку. Казалось, её наряжала сама Ася, такой уютной и сказочно теплой была эта ель, с фарфоровыми старенькими игрушками, с облупившимся Щелкунчиком на средней нижней ветви. У Тёма был такой Щелкунчик в детстве, но его алый мундирчик всегда блестел лаком.

Тёма качнуло у стола черного дерева, когда стоявший за ним чиновник из мэрии спрашивал, хочет ли Артём Александрович Громов стать мужем Анастасии Александровны Волковой.

Ася крепко подхватила Тёма под руку, подпирая его своим хрупким телом.

Тём устоял, мысленно повторяя, что никогда больше не будет пить коньяк по утрам и выпаливая торопливое громкое «Да!!!»

— Ты пахнешь корицей, — прошептала ему Ася на ухо вместо горячих клятв, но глаза её сияли золотым пламенем.

— Молчала бы лучше, апельсиново-мятная девушка, — буркнул Тём, подхватывая на руки Асю, опутанную белыми шелковыми и кружевными лоскутами.

ЧАСТЬ II Викёныш — принцесса белых волков ГЛАВА 9. Заботливый папа

— Крошенька, куда ты полезла, моя радость, — я смеялся, как идиот, наблюдая за дочерью.