Ты победил

Как и в прошлый раз, Люспена встретила Эгина на пороге. Интересно, как ей удалось пронюхать, что к ней идет гость? Наверное, у куртизанок особое чутье на приближение мужчин. Развивается со временем. Как магические способности, к примеру. Эгин улыбнулся во все тридцать два зуба и открыл калитку.

– Вы, должно быть, уже собрались, госпожа? – спросил Эгин, пока его взгляд отдыхал на ладном платье девушки и на смущенном румянце, горевшем на ее щеках.

– Я никуда не поеду, – очень по-свойски сказала Люспена и обаятельно поправила локон, выбившийся из прически.

– Тем лучше, госпожа, тем лучше, – бросил Эгин, нетерпеливо затворяя за собой дверь домика и подхватывая Люспену на руки.

x 12 x

Больше они не говорили ничего. И поступали правильно. Потому что в некоторых ситуациях руки, глаза и губы говорят гораздо лучше языка. И, в отличие от последнего, никогда не болтают лишнего. Это был тот самый случай.

Госпожа Люспена была одна и была праздна.

В тот день она была (или только казалась?) легкомысленной, красивой и очень обаятельной. Она ждала Эгина и в этом нельзя было усомниться – во всех комнатах было прибрано, сама Люспена благоухала, словно лилия, а кружева, оторачивающие ее запястья, были самыми нежными кружевами, которые Эгину приходилось встречать в своей жизни. Одета Люспена была явно «к случаю». На Сорго она, разумеется, плевать хотела. Или, не исключено, наоборот. И потому очень умело скрывала свое горе. Но, так или иначе, приходом Эгина Люспена была явно обрадована.

После того, как их тела сплелись в объятиях, а губы слились в первом и очень крепком поцелуе, в котором не было ничего от влюбленности, но много от страсти, Эгин уже не вспоминал ни о выползках, ни о костеруких, ни о кошмаре, который ему пришлось пережить наяву прошедшей ночью в Кедровой Усадьбе. Весь мир на время замкнулся в крохотной спаленке госпожи Люспены и Эгин не испытывал по этому поводу сожаления.

Ожидания Эгина подтвердились – Люспена была нежна и умела. Ее желание доставить Эгину удовольствие было подкреплено ее милыми ухватками и большим опытом. Правда, Эгин сам был не из тех, кто толком не знает, что это за существа – женщины и как с ними следует обращаться, чтобы улыбки их были неподдельно счастливыми, а речи сахарными.

У них вышел замечательный дуэт. Правда, в самом начале он любил ее неаккуратно и торопливо. Даже не добравшись до спальни. Но когда жгучий любовный голод был утолен, настала очередь легкого гурманства. И за первым воспоследовал второй раз – уже в спальне. И даже соображение того рода, что придурок Сорго еще двое суток назад, возможно, любил на этом самом месте эту же самую женщину, не испортило дело. Мало ли кто, что и в каком месте? Настоящее всегда перечеркивает прошлое. Особенно в любовных делах.

Это была опасная мысль – о настоящем и прошлом. Ибо ее изменчивая тропка привела скачущие галопом мысли Эгина к Овель исс Тамай, о которой он так старательно, даже рьяно забывал последние двое суток. Он сам любил Овель, унаследовав ее тело от ее дяди, пользовавшегося им бесстыдно и многократно, и впоследствии ставшего Сиятельным Князем Хортом окс Тамаем. А от него, Эгина, ее тело перешло к Лагхе Коаларе, гнорру Свода Равновесия. И гнорр, кажется, тоже не испытывал по этому поводу сожаления, как то пристало по-настоящему мужественным и умным мужчинам. «Одним словом, если кого-то ревновать, так это отнюдь не Люспену „к несравненному Астезу“, Хуммер его раздери», – несколько нервно заключил Эгин и вошел в Люспену настолько глубоко, насколько позволяли проникать телам в тела оковы бренной плоти.

Когда Люспена с шалой улыбкой поцеловала Эгина в синяк на скуле, а ее руки обвили шею Эгина со спокойной радостью свершившегося счастья, Эгин крепко обнял ее и сказал ей на ушко что-то очень лестное и приятное. Сам же он в этот момент пытался мысленно восстановить один трюизм, слышанный им от наставника еще в Четвертом Поместье. Кажется, так: «Счастье мужчины – „я хочу“. Счастье женщины – „он хочет“. Кто же это сказал, о шилоловы козни? Ну не спрашивать же у Люспены в самом деле!

ГЛАВА 9. СЕРЫЙ ХОЛМ

МЕДОВЫЙ БЕРЕГ, 63 ГОД ЭРЫ ДВУХ КАЛЕНДАРЕЙ

Вечер Третьего дня месяца Алидам

x 1 x

– Милостивый гиазир тайный советник!

«Ишь ты, из-под земли достанут», – подумал Эгин, оборачиваясь. От дома Люспены он не успел отойти и на пятьдесят шагов, а вот на тебе – снова кому-то нужен. Впрочем, времена для Медового Берега настают такие, что аррум Свода Равновесия скоро будет нужен всем и каждому. Свой, личный аррум.

– Ну я. Чего тебе?

– Вам письмо от милостивого гиазира Багида Вакка.

Эгин посмотрел на малого в яркой пурпурной рубахе, расшитой золотыми птицами и морскими единорогами, повнимательнее. Ага, невысок, крепок, с лица – сер, глаза – красные, в тон рубахе. Да, этот точно багидов. Вот таких же братков этой ночью на меч ставил…