Ты победил

Свет погас, но через несколько мгновений возгорелся с новой силой. Он был уже совсем близко. Тэн разглядел нос большого баркаса и весла, воздетые вверх, словно крылья невиданной птицы или рога морского чудовища. А потом его нежно подхватили под мышки два длинных багра. Но от этой нежности его сломанная рука словно бы растеклась расплавленным свинцом и вместе с ней растеклось и сгинуло все мироздание, что безумствовало вокруг, пронзенное коваными двухлоктевыми наконечниками аютских метательных копий.

ГЛАВА 11. МЕЧ ЛОЗОХОДЦА

МЕРТВЫЕ БОЛОТА, 53-54 Г.Г. ЭРЫ ДВУХ КАЛЕНДАРЕЙ

x 1 x

Ради пользы Лагхи Ибалар стал учить его мертвительному искусству.

Любопытно, что сам Ибалар, по его уверениям, прибегал к мечу как способу решения каких бы то ни было проблем крайне редко. То же касалось и прочих видов холодного и метательного оружия.

– Воин средней руки должен уметь справиться с врагом при помощи меча. Даже самого дрянного. Воин получше должен уметь убить врага голыми руками. Даже не складывая ладоней в кулаки. Но настоящий воин не нуждается ни в кулаках, ни в мече для того, чтобы утвердить свое превосходство, – так полагал Ибалар.

Сам Ибалар был из тех, кто может себе позволить ходить без оружия, не опасаясь при этом за свою жизнь. А вот из Лагхи предстояло для начала сотворить посредственного воина. Что в понимании Ибалара было равносильно сотворению первоклассного фехтовальщика.

С языками было покончено. Но прежде, чем позволить Лагхе подойти к мечу, Ибалар решил заняться его телом.

Вместо пергаментов с харренскими стихами, Лагху ожидала теперь яма в человеческий рост, вырытая на самой сухой из окрестных полян. Но так как даже эта поляна располагалась в самом сердце Мертвых Болот, на дне вырытой ямы всегда хлюпала зеленоватая жижа. Из этой ямы Лагха должен был выпрыгивать без помощи рук и запрыгивать спиной вперед, не теряя при этом равновесия. Поначалу это упражнение показалось Лагхе не только бредовым, но и невыполнимым. Но после трех дней этого сумасшествия, оно стало вполне обыденным развлечением. Но Ибалар не удовольствовался и этим. Спустя неделю Лагха уже запрыгивал в яму на руках и выпрыгивал назад спиной вперед.

Затем был бег по пояс в стылой болотной жиже. И многочасовое висение на ветке каменного дуба, которая шла параллельно земле на высоте глаз Лагхи. А потому висеть приходилось поджав колени.

Затем Ибалар придумал для Лагхи еще более изысканное развлечение. Однажды утром он извлек из сундука полоску южного шелка длиной в сорок локтей. И повязал ее конец вокруг шеи Лагхи так, чтобы основная часть ткани стелилась у юноши за спиной. Он должен был бежать столь быстро, чтобы, пока он бежит, конец шелкового шарфа за его спиной ни разу не касался земли. На овладение этим трюком у Лагхи ушел почти целый месяц.

Зато следующее упражнение показалось Лагхе проще лузганья семечек. Ибалар предложил ему лист пергамента, на котором была записана какая-то южная мура из разряда таких, каких было не жаль угробить и испачкать. Лагха должен был прижать лист пергамента к груди и бежать так быстро, чтобы лист держался лишь одним напором набегающего ветра. С этим пергаментом Лагха освоился за три дня.

Наблюдая за успехами своего ученика, Ибалар никогда не высказывал похвал. «Лучшая похвала – та, которую достойный муж выскажет самому себе», – сказал он однажды. И Лагхе ничего не оставалось как хвалить себя самому. Например, выбегая с крыльца домика на сваях на тропу с шелковым шарфом за спиной, Лагха думал о том, что его доблесть не в том, чтобы бежать так быстро, как требуется, а в том, чтобы во время этих безумных забегов по болотным тропам ни разу не оступиться. Оступись он хоть раз, когда поблизости нет Ибалара, и трясина проглотит его с большим аппетитом и без всяких угрызений совести. То, что этого до сих пор не произошло, и есть лучшая похвала ему, Лагхе. А смерть – гораздо худшее наказание, чем все, какие может измыслить Ибалар в случае его нерадивости. Почему-то в то, что Ибалар действительно может убить его в любое мгновение, Лагхе верилось все меньше и меньше. Слишком много сил потратил учитель на то, чтобы сделать Лагху таким, каким он стал теперь. В воспитание жертвенных баранов не вкладывают таких усилий.

x 2 x

Затем Лагха учился искусству равновесия и, как выражался Ибалар, «чувствованию земли и ее направлений». Это, как ни странно, оказалось самым хлопотным делом из всех. Потому что жить с закрытыми глазами, не будучи слепцом, чрезвычайно трудно.

Вначале он обходил окрестности с повязкой на глазах. Затем обегал их трусцой. О том, что можно оступиться и сойти с тропы прямо в лапы гибельной трясины, Лагха уже вообще не вспоминал. Затем ему приходилось скакать на одной ноге спиной вперед. Затем – проходить по доске, положенной между двумя валунами. А после – по этой же доске, но восставленной на ребро.