Ты подчинишься

Совсем не это.

Реакция Дианы.

Она поймала эмоции Боттома. Я видел, как она задерживала дыхание и глубоко дышала в те же моменты, что и Оленька. Заметил, как Боталова внимательно следила за ударами. Наверняка считала их про себя. И сейчас, судорожно сжимая кулаки, совершенно не замечая, как вцепилась в диван, Диана испуганно смотрела на меня, что подошел слишком близко.

Нужно вывести ее из этого состояния. Иначе она может пойти мыслями совсем не в том направлении. Новичков следует подбодрить и успокоить.

Ее протестующе-предупредительное: «Сессия закончена!» заставило меня улыбнуться.

– Да, сессия завершена. – Склонился еще ниже, забирая пиджак, что находился в непосредственной близости от девушки. – Спасибо, что следовала нашим… договоренностям.

Она затравленно посмотрела на одежду в моих руках. Переварила услышанное… и выдохнула.

А я позволил себе отойти на шаг, чтобы снова накинуть на себя верхний элемент костюма, возвращая официальный вид.

– Предлагаю перейти в мой кабинет, у тебя наверняка возникли вопросы. Но если захочешь задать их позже, я пойму. Однако… хочу пару моментов обсудить сразу.

Она рассеянно кивнула. И поднялась с дивана.

Вот так, сладкая, вот так.

Первое правило хорошего Дома – никогда не оставлять после первой сессии своего саба в одиночестве. Ему нужно дать прийти в себя, и только потом отпустить.

Да, пусть сессия была не для Боталовой, а для Орловой, но Диана попала в струю. Оказывается, девочка очень отзывчивая и ментальная.

Ишь, как ее пробрало!

Вот только… боюсь, ее попытка отползти при моем приближении показывала однозначно: упоминание про боль не было напускным. Она не станет ее терпеть.

И что имеем?

На какие уступки она сможет пойти со своей гордостью?

Стоять на коленях – да, это проходили. Но шлепки отпадают?.. И что на счет зажимов? Если в первые минуты все будет безобидно, после тело начнет неметь, и боль хлынет ошеломительным потоком.

Тоже отпадает?

Остается связывание? Здесь вопросов возникнуть не должно.

Одернул себя.

Ведь все это мероприятие затевается с одной лишь целью: научить эту пигалицу давать отпор. А в некоторых случаях – уметь держать свой язык за зубами и молча принимать ситуацию, в которой не можешь взять бразды правления в свои руки.

Ей это пригодится впоследствии на переговорах с инвесторами. Или на том же совете директоров.

Я не питал иллюзий: рано или поздно Кирилл посадит кровиночку в собственное кресло. Собственно, Виктор и начал хлопотать о племяннице ради выгоды родного брата.

Значит, нужно подготовить ее к управлению в большой компании. Умерить пыл, заставить мыслить трезво, откинув язвительность и юношеский максимализм. Сделать ее послушной.

Бонусом будет ее правильное поведение, на которое жаловались родственники. Минимум безрассудных действий, за которые потом приходится давать взятки в различные структуры.

Мне ее передали на воспитание. И я, как хороший наставник, должен действовать жестко, твердо и эффективно.

Так, чтобы до Дианы доходил смысл каждого урока.

Но… я никак не ожидал, что она… заинтересует меня.

И не только в качестве потенциальной ученицы.

Эта шабутная, резвая и прозорливая девчонка рождала внутри меня позабытые эмоции. Те самые, что я уже много лет пытался не выпускать наружу.

Она… Она был похожа на Нее.

Не внешностью, а характером.

Такая же активная, любящая жизнь и не боящаяся смотреть трудностям в лицо.

Диана, конечно, только-только столкнулась с тем, чтобы переступить через собственное я, но уже показала себя… приспособленцем.

А как вывернула мои же правила против меня?

Хотя бы утренний ее визит чего стоит!

Думал, Даша ее отфутболит, и увижу малышку не раньше обозначенного обеда. Ан нет. Сделала свои выводы. И правильные. В том числе, и относительно моей заведенной игры.

Умная крошка. Изворотливая. Гибкая.

Я вышел из комнаты, не оборачиваясь на Боталову. Она пойдет за мной, я знаю.

Но… почему же я вдруг решил провести параллели с Ириной?..

Они разные!

Совсем!

И я запретил себе вспоминать Ее. Прошло уже больше двадцати лет.

Какая ирония. А ведь мелкой сейчас примерно столько же, сколько было тогда моему моему невольному воспоминанию. Двадцать два.

Словно она – ожившее противоречие. Наказание за то, что все сломалось. Тогда, в мою молодость. И прибыла пред мои очи для того, чтобы не я учил. А она. Одним своим присутствием заставляя переживать худшие дни после самых счастливых лет.

Нужно выкинуть из головы их сравнение.

Диана не Ира. И никогда ей не будет. Даже если пожелает.

И мое отношение к ней не сможет стать таким, каким было тогда, в мои девятнадцать.

Сел на свое место, невольно сильнее сжимая подлокотники.

Сессия должна была меня расслабить. Но получилось наоборот.

Зато Боталова бесцеремонно уселась на посетительское кресло, закидывая ногу на ногу, и потерла подлокотники, бросая на закрытую дверь задумчивый взгляд.

Я ее не торопил.

Пусть обдумает, прежде чем задаст свой первый вопрос.

– Сессии всегда проходят примерно по такому сценарию? Один стоит на коленях, а второй его бьет?

Угадал. Ее волнует именно аспект избиения.