Ты полюбишь (СИ)

— Я спрашиваю: ты с ним трахалась?

— Я даже отвечать на это не буду. Не твое дело!

Саша грубо развернул ее за локоть, что Полина оказалась прижатой к его груди и слышала как часто, непозволительно часто, стучит его сердце, как сбивчиво его дыхание. И как его аромат опять проникает в нос, лишая логики и возможности мыслить.

— Нет, я с ним не спала, — тихо ответила Полина.

Жесткий поцелуй, который обрушился на нее как летний ливень: неожиданно, сильно и разрушающе. Саша целовал Полину, будто этот поцелуй может выпытать из нее все тайны. Вся грязные, пошлые, запрещенные тайны. Без шанса на оправдание. Никогда вкус ненавистного Сашей мартини не был таким вкусным и таким желанным. Он целовал ее жестко, влажно, сплетаясь с ее языком как в танце, таком же жарком и страстном. Ловя ртом ее стоны, ее всхлипы, от которых становилось невыносимо и нестерпимо. Он остановился, когда у них закончился воздух, не только в легких, но и вокруг них, как в вакууме.

— Ты всегда берешь, что захочешь? — не открывая глаза хрипло спросила Полина.

— Если бы я брал, что захочу, то ты бы уже давно лежала в моей постели и стонала подо мной, Полина… — все еще не ослабевая хватку ответил Саша.

Как бы не хотелось Полине, чтобы Саша не останавливался, как бы не хотелось потушить пожар, который во всю уже пылает у нее в животе, закручиваясь в шаровую молнию, до которой стоит только коснуться. Как бы не хотелось…

— Отпусти меня…

— Не хочу, — опять приближаясь к ее губам и слегка их касаясь отвечал Саша.

Сейчас Саша уже был мягче и нежнее, проводя рукой вниз от шеи, по груди, слегка ее сжимая, и опуская на талию к животу и к источнику этой шаровой молнии, рискуя ее коснуться. Томные стоны Полины уже не были пойманы Сашиным ртом, а воздух начинал электризоваться от того напряжение, которое образовывалось между их телами. Уже без лишней пошлости и животной страсти, Саша аккуратно касался и гладил внутреннюю сторону бедра, подбираясь к самому откровенному, которое притягивало как магнит. Громкое Полинино “Ссс” и Саша снова властно раздвинул уже опухшие от поцелуя ее губы, чтобы снова вторгнуться в ее рот своим порочным языком, давая понять, кто здесь главный. Слаженные движения его пальцев и языка играли свою мелодию на инструменте по имени Полина. Какую-то им известную музыку, но такую звучную, яркую и интимную.

Но стоит из-за угла показаться людям, как магия такого сокровенное соединения меркнет. Вместо него приходит реальность, где Саша чуть не трахнул Полину в коридоре какого-то клуба. Оттолкнув от себя Сашу, Полина поправила платье и медленным шагом отстранилась от него, а затем пошла в сторону выхода.

— Полина, — находясь еще между трансом и реальностью позвал Саша.

— Нет! Не подходи ко мне! Не прикасайся! — выкрикнула Полина и ускоряя шаг устремилась к выходу.

Написав Кате сообщение, что почувствовала себя плохо, Полина выбежала на улицу, не заботясь о том, что ее плащ остался где-то в гардеробе, она остановила машину такси, чтобы отправиться домой. И чем раньше она там окажется, тем лучше для нее. Теперь весь спектр ее чувств к Ярскому перекрывает одна единственная мысль — быть с ним.

Глава 23.

Дождь за окном лил всю ночь и весь день. Под стать настроению Полины. Холод и сырость, которые обрушились на Московский регион были своего рода передышкой, паузой в череде быстротечных событий. Даже сама погода говорила том, что нужно уметь вовремя остановиться, чтобы закинуть голову вверх, подставляя свое лицо каплям дождя, отрезвляюще холодным и мокрым.

Когда Полине было 14 лет, они еще всей семьей жили вместе под одной крышей, на последнем этаже двеннадцатиэтажки: типичная постройка конца 80-х годов, квартиру в которой еще давали за хорошую и преданную работу и честный труд. Все типично: дом, двор, подъезд, даже сами квартиры были сделаны под копирку. Но тогда, в свои 14 лет, ее двор, уже расписанные стены подъезда и лифта, ее маленькая комната, которую делила с братом, были самыми дорогими и близкими. И сейчас, когда дождь не дает выйти на улицу, Полине хотелось бы очутиться в той самой маленькой комнатке, на двенадцатом этаже, забраться на подоконник и любоваться этим дождем. Тогда бы он ее успокаивал и дарил чувство тепла, нежности и любви. Мама, как всегда, приготовила бы любимое всеми овсяное печенья, чтобы порадовать свою семью в такой день, а папа смотрел бы очередную передачу про политику и что-то тихо комментировал. Полина подошла бы к нему и прижалась к его крепкому плечу, а в ответ он поцеловал бы ее макушку и сказал слова любви и нежности, которые может сказать только отец своей любимой дочери. Хотелось бы забраться на подоконник и взять книгу, например “Полианну”, ее любимую и зачитанную до пожелтевших страниц, обложиться подушками и читать, под звук битов, которые приглушенно доносятся из наушников брата — опять сидит за своим компом и что-то делает. Тихо. Тепло. Уютно.