Ты полюбишь вновь (СИ)

— А теперь слушай меня. И на этот раз слушай внимательно. Ты сейчас собираешь свои вещи, покупаешь билет в любую точку мира, хоть в Либерию, мне пох*ру. Ты сваливаешь из страны и больше не возвращаешься. Никогда и ни при каких условиях. Чтобы духу твоего здесь не было.

— Что? Ты… с ума сошел?

— Сошла с ума ты, когда решила переступить черту. Ты думаешь, я не прощаю предательства? Оказывается прощаю. Ей прощаю. А тебя никогда не прощу. Потому что решила уничтожить ту, за которую я перегрызу глотки всем. Услышала меня? Перегрызу. Всем. Зубами.

Аля пыталась отойти от него. Хоть на жалкие сантиметры, только бы он не давил на нее своей аурой, которая сейчас подавляла ее, губила. У него правда ядовитая душа, сейчас она убивала своими парами.

Аля сделала вдох и, набравшись смелости, ответила ему. Она была крупной акулой, поедающая мелких, никому не нужных рыбок. Но не здесь, не с ним.

— Я никуда не поеду. Ты не заставишь. — Упрямо заявила она.

— Нет, Аля. Поедешь. Либо отправишься в тюрьму. Доказательства у меня есть. И если не хочешь потерять десять лет своей жизни, загнивая в самой ужасной, холодной тюрьме. Уж поверь мне, я постараюсь, чтобы тебя закинули как можно дальше. Я даю тебе шанс, единственный, закончить все. Но на моих условиях.

— Боже, Саша, — она в отчаянии, потому что прекрасно понимает: он действительно пойдет до конца. И все ради кого? Нее. Сейчас Аля ненавидит ее еще больше, — пожалуйста! Я все поняла. Ты меня больше не увидишь. Никогда.

— Ты. Перешла. Черту. Выбирай. У тебя сутки. — Он развернулся и собирался покинуть ее дом.

— Лучше бы она сдохла! — крикнула Аля.

Саша остановился. На мгновение. Рука застыла в воздухе, так и не схватившись за дверную ручку.

— Сутки, Аля.

Саша ушел.

Чтобы через несколько часов вернуться к Полине. Говорят, с кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь. Полнейшая брехня. Но отчего-то сейчас Саше безумно хочется в нее верить. Верить в лучшее.

Глава 25

— Зачем она это сделала?

Полина сидела на кровати, прикрывшись простыней, свесив ноги, и смотрела на его спину. Саша стоял у окна, он видел, как пускают салюты. Такие яркие вспышки. Они отражаются в его глазах. Завораживают, гипнотизируют.

— Честно, не знаю. Я вообще не знаю, что вами, женщинами, руководит, когда вы что-то хотите сделать…. — раздраженно ответил он.

Полина опустила глаза. Снова поднимать такую болезненную для них тему? Нет уж. Он с ней, этого достаточно.

— Что с ней теперь будет? С Алей? Ее посадят?

Саша вернулся к Полине и сел рядом с ней, заключая в плен ее маленькую ладошку.

— Нет, Полинка. Она уедет из страны и больше не появится в нашей жизни.

— Понятно, — голос недовольный, даже обиженный.

— Полина… — Саша прекрасно ее чувствовал, любые изменения в ее настроении — все это было ему видно. — Я не могу по-другому.

— Почему? Если бы не она… Ты понимаешь, что я могла бы умереть?

— Понимаю. Ты была у меня на руках, когда я практически не чувствовал твой пульс, — его голос стал холодным. Это не из-за Полины. Это из-за его воспоминаний, которые теперь всю жизнь будут его преследовать.

Он вспомнил Руслана, что пережил смерть той, чья жизнь была дороже собственной. Пережил ли? Это невозможно пережить. Воспоминания тяжелыми камнями ложатся в душу, потому что не смог ее уберечь.

Саша держал Полину на руках, близко к себе. Ее руки — два тоненьких прутика, безжизненно опустились вдоль тела. А пульс… его же не было. Только слабые и редкие удары. А если бы скорая не успела, задержалась бы где-нибудь… Что было бы? Этот вопрос останется без ответа. И Саша даже не хочет его знать.

— Она была со мной рядом какое-то время. Пыталась быть для меня нужной, важной, любимой, — он усмехнулся, — хотя бы из уважении к этому, я дам ей шанс. Один единственный. Просто исчезнуть.

Больше ни слова не говоря, Саша встал с кровати и подошел к столу, где был накрыт стол. На часах почти двенадцать. Совсем немного осталось до новой жизни. За окном все гремят залпы фейерверков, песни и голоса людей были слышны даже через закрытые окна.

— Сколько времени? — спросила Полина

— Почти двенадцать.

— Новый год…

— Да, Полинка, новый…

Он открыл бутылку лимонада и разлил по фужерам. Хитро посмотрев на Полину, не скрывая улыбки.

— Понимаю, ты предпочла бы что-то покрепче… но, увы. Будем пить лимонад. Зато так же шипит, посмотри!

— Лимонад … то, что надо. Алкоголь я теперь долго еще пить не смогу. Да и вообще, есть в ресторанах как-то отбило желание.

— Ну ничего, Марио это поправит.

— Марио?

Саша улыбнулся еще шире. Он знал то, что не знала Полина. С двумя бокалами подошел к кровати, вручил ей один и сел снова рядом. Долго вглядывался в ее глаза. Пытался прочитать, о чем она сейчас думает. Пальцем очертил маленький шрамик над бровью, от аварии. Красная неровная черта, что будет напоминать о том дне, когда все снова перевернулось, когда жизнь изменилась не на сто восемьдесят градусов, а на триста шестьдесят, возвращаясь к той точке, с которой все и началось. Банальная математика.

— Мы уезжаем в Италию, Полинка.

— Мы?