Ты помнишь, товарищ…

…Мир полон ворожбы.
Возьмем лукошки, милая, и вместе
Пойдем по чудеса, как по грибы…

Не за Синей птицей, а «как по грибы». Но не за покупками в магазин, не по воду, а «по чудеса».

В драматургии Светлова – озорство и лиризм. Великое мужество и нежность. Сейчас много спорят о герое и героическом в театре, в литературе. Светлов, мне кажется, впрямую об этом нигде не высказывался. Но всю жизнь воевал он с ложной романтикой, с ложным пафосом.

В пьесе «Двадцать лет спустя» большевик Семен, обращаясь к комсомольцам, говорит:

– Мужество – это не только красиво. Мужество – это еще очень тяжелая кладь, которую надо терпеливо носить изо дня в день.

* * *

Возвращаюсь к встречам со Светловым. То затевалась новая пьеса, которая в большинстве случаев не осуществлялась, то начиналась игра в слова, то я провоцировал его на стихи, иногда пустяковые, а иногда блестящие эпиграммы и экспромты. Он очень любил получать задания и удивлять всех быстрым и остроумным исполнением.

В конце тридцатых годов у Светлова вышла очередная книга стихов, тоненькая, в зеленой обложке. Как раз в эти дни у меня родился сын. Светлов тоже со дня на день ожидал рождение ребенка. Помню, как он недолго ходил по комнате, а потом написал на книжке:

Ты в высшей степени умен,
Твой ум успел остепениться.
Я буду жить, как ты, Семен,
Пора и мне осемениться.

Он часто сочинял строки и строфы, которые должны были стать началом стихотворения, но так и не получили продолжения и осуществления.

Вот некоторые из них:

Годы юности, давние вести…
Жить в тайге бы, ласкать медвежат.
Две звезды, как изюминки в тесте,
Над голодным мальчишкой висят.
Вот пришла несчастливая осень,
Неродившее поле лежит.
Одинокий, один среди сосен
Председатель колхоза грустит…

Однажды мой сын, страстный поклонник Светлова и сам пишущий стихи, показал Михаилу Аркадьевичу свое стихотворение. Вот оно:

Птица, ты откуда прилетела,
Из каких заоблачных палат?
Ты свое израненное тело
Обронила камнем на асфальт.
На глазах взволнованного люда
Пронеслась, как огненный Гастелло.
Объясни мне, птица, ты откуда?
Что ты в жизни сделать не успела?
Но не скажет птица, только бьется,
Не взлететь и взгляда не поднять,
Может быть, и мне, как ей, придется
На асфальте голом умирать?
Этой ночью, выстрелом разбужен,
Я шептал в коротком полусне:
«Я умру, когда не буду нужен
Человеку, птице и весне!»

Михаил Аркадьевич стал разбирать это стихотворение. И вдруг, устав, сказал:

– Дай я сейчас это напишу. Напишу на твою тему. Смотри!

Я труслив. Я даже сплю несмело.
Время тянется, и ночь течет.
Птица, ты откуда прилетела?
Из каких заоблачных высот?
Ты скажи мне – ястребом была ты
Или только тихим воробьем?
Я мечтал с рожденья быть крылатым,
А летать мне трудно, так живем!
Было лето, а бушует вьюга,
И поверьте, я совсем не рад
Видеть умирающего друга,
Видеть птицы помутневший взгляд.
Вот какого счастья я хочу:
Я не существую, я лечу!

Говорят, что Светлов очень узнаваем в своей поэзии. И это, вероятно, хорошо: свой почерк. Но Светлов и очень разнообразен. Сравните «Гренаду», «Провод», «Артист», стихи последних лет – «Моя поэзия», «Бессмертье», «Басня», «Цветы», «Веселая песня», «Ямщик».

В каждом стихотворении маленькое открытие, и все они разные. А там, где многое похоже и очень узнаваемо, там вступает в права некий светловский штамп. Мне думается, что его вечный поиск происходил от желания избежать этого штампа, не повторяться, удивлять новым.

Из «школы» Светлова вышло много прекрасных поэтов. Не подражателей, а черпающих из родника, им открытого. Ярослав Смеляков, который сам часто говорит об этом. Сергей Смирнов, называющий себя крестником Светлова. Марк Соболь-прямой последователь Светлова в поэзии и драматургии. Они не похожи на Светлова и не похожи друг на друга,- а источник один.