Ты прекрасна!

Он бы предпочел помучить Рэнди – и вовсе не немного. Ох, не следовало принимать абсолютно все, что тот говорил, за чистую монету. Но Рэнди казался таким знающим, таким смекалистым… А его агентство проводило все контракты через юридическую фирму, много десятилетий работавшую в индустрии развлечений Лос-Анджелеса. В общем, придраться было не к чему.

Но только Рэнди ни словом не обмолвился о небольшом дополнении, согласно которому он, Бо, тогда начинающий актер, обязан был в течение восьми лет сделать фильм с экспериментальной продюсерской компанией под названием «Уилбур Иэз».

И вот теперь… Бо на прошлой неделе получил весьма странный сценарий от «Уилбур Иэз» и, как обычно, отослал его обратно, недоумевая, – мол, какого черта они к нему пристали. И на этот раз компания не приняла отказа – заявила, что он будет сниматься в фильме под названием «Цветы от сердца».

Одно только название заставляло Бо скрипеть зубами от злости. Но если он скажет «нет», то нарушит давно подписанный контракт. И теперь ему некуда было деваться – разве что сигануть со скалы.

Бо взял сумку, брошенную у двери, и медленно пошел вверх по винтовой лестнице к комнате с широко открытой дверью. Выключатель на стене оказался с характером. Но в конце концов он все же включил старую лампу – кораблик в бутылке, отбросившую широкую дугу света и теней на скошенный потолок. Двуспальная кровать, покрытая старым лоскутным покрывалом, напомнила ему о годах юности. «Надо не забыть, что на этой развалине нельзя заниматься безумным сексом», – подумал он. Иначе дело могло бы закончиться серьезной травмой.

Еще одна дверь, расположенная рядом с его комнатой, была чуть приоткрыта. Бо вошел туда, осмотрел крошечную ванную комнату и честно попытался восхититься ее старомодным шармом. Он не считал себя снобом, хотя и любил удобства. А тот старый дом, в котором он вырос… В общем, эта ванная вполне его устраивала.

Сама же ванна, беловато-серая, с пятнами ржавчины, стоявшая на причудливо изогнутых ножках, занимала целую стену. А над ней свисала с потолка белая пластиковая занавеска, вероятно, купленная в магазине, где все по одному доллару.

Бо представил за этой занавеской обнаженную Грету – и помотал головой.

Нет-нет, подобные мысли сейчас совершенно неуместны! Он заставил себя думать о неутомимых тружениках – смотрителях маяка, которые жили здесь годами. Им приходилось беспокоиться об опасных мелях и шквалистых ветрах, о сохранности лодок. Им было не до женщин – следовало заниматься делом.

И он тоже будет заниматься делом.

Через несколько минут, уже проваливаясь в сон, Бо пробормотал:

– А эта Грета… она ураган, а не женщина…

«С чего это тебя так разобрало?» – спрашивала себя Лейси, на следующее утро, глядя в зеркало. Она аккуратно нанесла на губы ярко-розовую помаду, а затем подвела глаза в стиле Софи Лорен, используя жалкие остатки туши для ресниц. После чего зачесала волосы назад и собрала их в высокий хвост, закрепив лентой с монограммой «Л» – подарком самой себе из магазина аксессуаров для детей. И, наконец, надела золотые сережки, крупными кольцами, свой любимый желтый сарафан и золотисто-кремовые сандалии из крокодиловой кожи, доставшиеся ей от Моник.

Лейси сама делала маникюр и педикюр – в этом она была мастерица. Ногти на руках и ногах у нее всегда были идеальными – скорректированные в форме изящных овалов и покрытые одинаковым розовым лаком. Они смотрелись замечательно. Обычно она пользовалась дешевым лосьоном, и он ее вполне устраивал, но сегодня ей захотелось воспользоваться кокосовым маслом, одной чайной ложки которого хватало надолго, если расходовать экономно.

Лейси нравилось хорошо одеваться и выделяться из толпы, но она вовсе не была тщеславной – просто любила яркие цвета и веселье. Любила то, чего так тщательно избегала ее мать Шина.

Спустившись в кухню она стала выдвигать ящики и открывать дверцы шкафчиков в поисках кофе, решив, что ее нынешнее раздражение объяснялось нехваткой кофеина. Истина, однако, заключалась в том, что она ужасно злилась на себя. В эту ночь ей приснился Бо Уайлдер – не реальный Бо Уайлдер, конечно, а причудливое смешение его киногероев. Это был совершенно невероятный, но очень приятный сон, в котором они занимались любовью.

Лейси проснулась, ощущая пульсирующую тяжесть внизу живота; и она не могла думать ни о чем, кроме потрясающего киношного мужчины – горячего и страстного, сексуального и заботливого, желавшего только ее. Проснувшись, Лейси села в кровати и нахмурилась, внезапно осознав, что она отчаянно одинока. Да-да, одинока – даже несмотря на то, что у нее был Генри.

Тут Лейси вспомнила, что хотела позвонить матери и сообщить о своем приезде – ведь Генри нужна бабушка, не так ли?

Стоя у кухонного окна, она несколько минут в задумчивости наблюдала, как волны монотонно накатываются на берег. А потом позвонила матери.

– Алло? – послышалось в трубке. Если бы женщина на известной картине «Американская готика» могла сойти с полотна, то это была бы мама Лейси.