Ты приходи к нам, приходи.

Тогда я слёзы вытер и пошёл вперёд наперекор всему. И чего это вожатому кажется, будто из него хотят простофилю сделать? С чего это он взял! У меня такой мысли вовсе не было, как бы ему объяснить, что у меня такой мысли никогда в жизни не было.

Я их издали увидел.

Вдруг испугался идти наперекор всему и за куст лёг. Из- за своего укрытия наблюдаю, как они рассаживаются, вынимают бутерброды из рюкзаков и едят.

Мне так есть захотелось! Хоть ложись да помирай. Вовсю себя ругаю за то, что утром поесть не успел, а теперь после этой бестолковой беготни в желудке, наверное, совсем ничего не осталось.

Я к ним направился из-за своего укрытия. Вид у меня был что надо! Заплаканный и весь в земле.

Навстречу мне Санька выбежал. Он меня первый заметил. Я на него умоляюще посмотрел и говорю:

— Дай мне кусок бутерброда, тогда я опять в лес уйду...

А ребята кричат:

— Смотрите, смотрите, он опять идёт!

Санька говорит:

— Пусть человек идёт с нами, куда он теперь обратно пойдёт, вы посмотрите, какой он голодный и усталый...

Он даёт мне бутерброд, и я его моментально весь целиком в рот запихиваю.

Вожатый говорит:

— Я никакого морального права не имею брать тебя с собой.

Санька говорит:

— Человек ведь пропадёт, голодный и заблудший...

Ребята говорят:

— Дайте ему бутерброд в таком случае...

Ребята вокруг меня столпились и сразу мне несколько бутербродов дали.

— Пусть он ест! — кричат. — Дайте ему поесть! Не мешайте ему есть!

Вожатый подождал, пока я наемся, и говорит:

— Почему ты всё время за нами шёл, негодный мальчишка?

— Это я его позвал, — говорит Санька.

— Твои выходки ни с чем не сравнимы, — говорит вожатый, — никто нам права не давал брать с собой посторонних.

— Какой же он посторонний, — говорит Санька, — если он наш сосед.

— Сосед — это ещё не значит, что не посторонний, — говорит вожатый.

— Соседи должны быть друзьями, — говорит Санька.

— Ты всё-таки, может быть, найдёшь обратно дорогу, мальчик? — спрашивает вожатый.

— Да как же я её найду? — говорю. — Вы что!

— Неужели не найдёшь?

Я с радостью говорю:

— Ни за что не найду, честное пионерское!

После бутербродов мне как-то легче на душе стало.

— А ты, Саня, будешь держать ответ перед начальником лагеря, — говорит вожатый.

Ребята кричат:

— Пусть, пусть идёт! Тем более он наш сосед!

Вожатый вздохнул и говорит:

— Иди сюда.

— А вы меня не ударите? — спрашиваю.

— Да ты с ума сошёл! — говорит вожатый. — Откуда у тебя такие представления о воспитателях! Не хватает мне ещё с тобой драться! Этого мне ещё не хватает! Кого вы из меня хотите сделать?

Ребята говорят:

— Ты не бойся, он никогда никого не бьёт.

Тогда я к нему подошёл.

— Будешь вести себя образцово? — спрашивает.

Санька говорит:

— Если хотите, я за него поручиться могу.

— Кому надо твоё поручительство, — говорит вожатый, — когда ты сам за себя поручиться не можешь.

Вожатый взял меня за плечи и так, стоя предо мной и глядя мне в глаза, сказал:

— Коллектив — это большая сила. Что значишь ты без коллектива? Без друзей? Вне общества? Ты ноль! Да, да. И я понимаю тебя. Хотя я не имею права брать тебя с собой, но мы всё-таки тебя возьмём, тем более тебя уже обратно не пошлёшь. Но ты, дорогой, от нас не отставай и, пожалуйста, не теряйся, я тебя очень прошу, потому что с этой минуты я несу за тебя полную ответственность, представь себе...

Он улыбался, когда всё это говорил, и таким хорошим человеком мне показался — дальше ехать некуда!

— Теперь-то уж я не потеряюсь, — сказал я.

— Это будет очень благородно с твоей стороны.

— И с вашей стороны благородно, что вы меня с собой берёте, — сказал я.

— Вперёд, — сказал вожатый, — а то мы так до речки ещё не скоро доберёмся.

Все стали надевать рюкзаки и отправились дальше.

Санька со мной рядом шёл и про вожатого рассказывал:

— Его однажды ребята подвели. Он с нами договорился, что мы будем спать на тихом часе, а он в соседний лагерь сходит по делу. Мы ему обещали, что будем спать, и он может спокойно уходить. А когда он ушёл, мы говорим: «Айда на озеро, ребята, искупнёмся и обратно, пока Виктора Александровича нет». Мы с кроватей повскакали и на озеро со всех ног. Вода ещё холодная была, но мы всё равно разделись и купнулись. Тут нас начальник лагеря и поймал. После этого Виктор Александрович нам всё время говорит, что мы из него простофилю хотим сделать, а мы, ты же сам понимаешь, никакого простофилю из него делать не собирались... Мы хотели быстро возвратиться, откуда мы знали, что нас начальник лагеря поймает... Так что ты на него не особенно- то обижайся...

— Да я и не обижаюсь... Вот только нечестно вы с ним поступили...

— А я говорю — честно, что ли? Факт, нечестно...

— Зачем же вы так поступили?

— Да мы же нечаянно поступили, вот чудак! Откуда мы знали, что нас начальник лагеря поймает...

— Но вы же знали, что нечестно поступаете?

— Вот пристал! — сказал Санька. — Откуда мы знали, ничего мы не знали!

— Как же не знали?

— Не знали, и всё!