Ты просто бомба, детка (СИ)

— Я никогда не принуждаю женщин заниматься со мной сексом и уж тем более, не насилую, мистер Уайти, — холодно процедил Дик. — Вы слышали, что сказала Шерри? Они с Генри давно не вместе.

— Все происходит с моего разрешения и по моему желанию, папа, — я собралась с силами, вскинула голову и твердо посмотрела на отца. — Мистер Торн не сделал ничего, чего бы я сама не хотела. Мы еще не пара, но присматриваемся друг к другу.

— Присматриваетесь? Бог мой, какой позор! Мистер Торн… я прошу оставить меня наедине с моей дочерью, — мрачно процедил отец.

Дик не двинулся, я закусила губу и осторожно высвободилась из его объятий. Пришлось умоляюще заглядывать ему в глаза, сбивчивым шепотом уговаривая его уйти.

Это оказалось непросто. Но обнаружив, что я чуть не плачу, он нехотя кивнул.

— Хорошо. Если понадоблюсь, я буду неподалеку, в беседке у озера.

— Спасибо, — едва слышно прошептала я одними губами.

Он перехватил мою руку и поцеловал. От этого галантного, совсем не пошлого жеста лицо папы перекосило от гнева.

Когда Торн исчез среди деревьев, я прижала ладони к горячим щекам, чувствуя, как они пылают.

Мы стояли прямо на изломанных стеблях подаренных мне цветов. Таких же потерявших надежную почву, хрупких как и я.

— Что тебе наплел этот бабник? Да ты знаешь, что у него женщин, как грязи, и они постоянно меняются? Мне Кшиштоф такое про него порассказывал. А ты… — прошипел отец, хватая меня за запястье. — Ради одноразового удовольствия поставила на карту свою судьбу. Генри никогда не простит тебя.

— Папа, ты вообще слышишь меня? — закричала я, отнимая руку. — Мне плевать, что обо мне подумает Генри, его родители и друзья. Даже все равно, что подумаете об этом вы! Это моя судьба и мне решать с кем спать и за кого выходить замуж.

— Шерон…Я же хочу тебя защитить, дочка — отец резко побледнел и судорожно перевел дыхание. — Ты у меня совсем еще молодая, глупенькая девочка. Неудивительно, что этот опытный ловелас запудрил тебе мозги.

— Пап, ну послушай же меня, — простонала я, борясь с желанием просто развернуться и уйти вслед за Диком. Почему я должна отчитыватьсяперед отцом, словно школьница, которая целовалась в туалете со старшеклассником? — Я давно выросла и сама строю свою жизнь. Генри замечательный, умный, добрый. Но мы с ним не подходим друг другу. Совершенно. Я буду рада, если мы с ним останемся друзьями, но это все, что я могу ему предложить… Прости, пап, мне надо идти, я не хочу больше обсуждать эту тему. Завтра ты остынешь, и мы сможем нормально…

Отец побледнел, схватился за ворот рубашки и с силой рванулего, пытаясь ослабить.

— Папа!

— Сердце, — прошептал он, медленно оседая на землю.

Я бросилась к отцу, подставив плечо. Оглянулась, в поисках Дика, но тот уже скрылся за кустами.

— Папа держись, я сейчас вызову помощь!

Кое-как доковыляв до ажурной кованой лавки, помогла отцу сесть.

— Подожди меня здесь.

Следующие полчаса были ужасными.

Я как угорелая неслась к себе в номер, встретила по пути Генри. К счастью, у него телефон был при себе, несмотря на праздник. Мы вызвали девять-один-один, потом мужчины перенесли папу в их с мамой номер. Она хлопотала вокруг, пока мы бесконечно долго ждали врача. Так мне казалось.

«Быстрее! Быстрее!» — повторяла я мысленно, каждый миг боясь, что случится страшное, и папы не станет. Из-за меня. Из-за того, что он видел. Из-за того, что я ему сказала. Я держала его за руку, гладила и старалась сдержать слезы.

Наконец, в номер вошел доктор с большим чемоданом переносной реанимации и выставил нас из комнаты, чтобы не мешались. Осмотрев больного, ограничился какой-то таблеткой и порекомендовал поехать в клинику на обследование.

— Ни к чему это. Поживу еще, — ворчливо отозвался отец.

— Папа, может все-таки лучше… — мягко начла я, возвращаясь в комнату.

— Я сам знаю, что для меня лучше. Ненавижу клиники.

При свете электрических ламп выглядел он вполне неплохо, даже и не скажешь, что совсем недавно еле стоял на ногах. На щеках розовел слабый, вполне приятный румянец. Отец полулежал, держась за грудь и буравя меня внимательным взглядом. Сердце очень обманчиво. Подвести может в любую минуту, тем более с такой непредсказуемой дочкой как я.

Когда родители, поблагодарив врача, подписав все бумаги и попрощавшись с Генри, принялись уговаривать меня остаться на ночь, я не смогла отказать. Просто язык не поворачивался обидеть больного папу.

И через час уже лежала, поджав ноги, на небольшом диванчике, обтянутом мягкой замшей.

Домик построили недавно, все было свежим и новым. Диван подо мной пах сосной и чуть горьковатым запахом натуральной кожи. Я крутилась с одного бока на другой и невольно слушала отголоски тихого разговора в соседней комнате.

Судя по аханью и возмущенным возгласам, отец рассказывал о недавнем моем позоре. Иногда мне удавалось разобрать свое имя. А потом вдруг папа чуть громче, чем нужно, произнес: «Похотливый развратник!», а мама на него шикнула.