Ты родишь для меня (СИ)

— Я обо всем узнал за сутки. Ты годами жила и ни о чем не подозревала, Вита? Что с тобой стало?! Где та девушка, которая имела хватку, которая могла любого за пояс заткнуть?! Где она, Вита?! — Влад разворачивает мое лицо к себе, но я не вижу перед собой ничего, кроме размытого пятна. Все плывет и только холодные дорожки слез по щекам сигнализируют о том, что я все еще здесь, живая и все понимаю.

Тварь, какая же он тварь. Боже, мне сложно поверить во все происходящее.

Где она? Она умерла, Влад.

— Как он…— но мой вопрос повисает в воздухе незаконченным. Он мог все. И смог очень удачно сделать много чего полезного для самого себя.

Как же все оказалось на самом деле просто.

— Все в этом мире продается и покупается, суд тоже здесь был необязателен, учитывая его гнилую душонку и огромные связи, — Влад прижимает меня к себе, пока глубоко вдыхаю и выдыхаю, обжигая легкие таким до боли знакомым запахом.

Агапов усаживает меня обратно на стул и продолжает.

— Это еще не все.

Усмехаюсь, стирая с лица влагу тыльной стороной ладони. Еще не все, еще недостаточно боли, надо чуточку больше. Бежать, надо бежать, так далеко, как только можно.

— Мне плевать на все, я уеду, — обессиленно опускаю руки на стол и поднимаю взгляд на Агапова. Кадык мужчины дергается, Влад откидывается назад на спинку и смотрит на меня скорее снисходительно. Как на ребенка.

Как только уехать? Смогу ли…

— Ты серьезно? Сбежать ты не можешь, потому что, по всем документам, ты признана невменяемой. И искать тебя будут именно как таковую, Вит, так что здесь надо идти другим путем.

— Я в своем уме! Хватит смотреть на меня как на психованную! — толкаю от себя стол и закрываю лицо руками, все еще пытаясь сдержать себя от слез, но они сами текут по щекам, охлаждая горящую кожу. — Он угрожал мне и всем, кто мне захочет помочь, — выкрикиваю из последних сил. Влад ссаживает меня со стула и прижимает к себе, плотно укутывая в руках.

— Ничего он никому не сделает. Пусть только попробует.

Он просто констатирует факты. Проходит минут пять, а может и полчаса, но это все сливается в оглушительную тишину. Мои холодные скрученные пальцы покоятся на его груди, контрастируя белым пятном на загорелой коже. По телу проходится электрический заряд.

Молчание режет мои нервны вдоль и поперек, а такой близкий контакт абсолютно сбивает с толку.

— Я. Помогу. Тебе. Помогу избавиться от этого жука, поставлю его на место и заставлю страдать так, как ему и не снилось. Он ответит за каждую твою слезинку, и останется без рубля.

Влад проговаривает эти слова четко и с паузами, наверное, чтобы я осознала это. Подрагивающие пальцы цепляются за стол, и я медленно поднимаю взгляд. В его глазах буря, в моих давно разбитый от шторма корабль, севший на мель. Влад проводит большим пальцем по лицу, слегка надавливает на нижнюю губу, вырывая этим из меня рваный вздох.

— И что ты захочешь взамен? — шепчу, цепляя зубами подушечку его большого пальца. Страх проходится по спине, а слабое сердце заходится в безумном ритме. Нервы методично выкручиваются в толстый огненный шар, все вокруг искрит от напряжения.

Влад наклоняется еще ближе, теперь мы дышим одним воздухом. Смотрим друг другу глаза в глаза, так что я вижу в них свое отражение.

— Тебя. Ты родишь мне.

Дыхание спирает…

С трудом надсадно выдыхаю, прикрывая опухшие как будто от бессонной ночи глаза. В них словно песка насыпали. Прошлое снова укутывает меня стальным канатом за шею. Когда-то я слышала эту фразу. Она вызывала во мне трепет, заставляла сердце трепыхаться.

Но теперь это лишь еще один гвоздь в мое сердце.

Почему я не могу нормально воспринимать хоть что-то, связанное с детьми? Когда смогу? В груди пробоина как у корабля после столкновения со скалой в шторм.

— Зачем тебе я? — сиплю в ответ. Агапов заводит свою руку за спину и нажимает на поясницу, толкая в свои горячие объятия сильнее.

— Это не имеет никакого значения для тебя, в частности. Мне нужен ребенок. Ты мне его родишь, но сначала я помогу тебе с проблемами, жить ты будешь здесь, со мной, везде и всюду ты будешь так же со мной, и придется немного изменить свою жизнь под мой ритм. Других вариантов у тебя все равно нет, рано или поздно он придет за тобой, а меня не окажется рядом. Так что я твой единственный шанс. И такая битва вызывает во мне лишь азарт, в чем кроется огромный такой плюс для тебя. Потому что я пойду до конца, — длинные черные ресницы касаются моих щек, пока горячее дыхание Агапова выжигает во мне рану. Он в конечном итоге сожжет меня дотла.

Шепчу как мантру израненной душой:

«Господи, если бы я только могла».

— Я...

13

МНОГО ЛЕТ НАЗАД

— Вит, да давай уже разливай чай, сколько можно его мариновать, честное слово, — Марина вырвала из моих рук заварник, достала чай и недовольно покосилась на меня, выкинув остатки моего «ройбуша» в мусорное ведро.

— Ну люблю я крепкий и что теперь? — я не жалея добавила еще сахар в свою любимую кружку, тщательно размешала и принялась греть ладони о керамическую поверхность.