Ты родишь для меня (СИ)

Я избавился от привычек и запретил себе даже думать о ней.

А ведь все было просто. И начиналось тривиально.

Маленькая девочка, которую обижали и задирали во дворе. И я, который подошел и разрешил эту проблему. Как и разрешал сотни ее проблем после. Потому что Вита всегда была для меня не просто другом, а скорее, как сестрой. Сначала подружкой моей Агаты, затем и моим другом. Близким другом. Которого я не хотел получить, не думал и не гадал, что когда-то в принципе смогу так рвать и метать за кого-то, кроме своих близких.

Но тем не менее. Она стала им.

Я рос. И мои предпочтения плавно смещались в определённый ракурс. Тогда на смену обычным играм пришли девочки, их было много самых разных. Я использовал их, бросал и снова заводил новых. Одну за другой. Снова и снова… пока в своем друге, в своем Вискасе, я не рассмотрел девушку, красивую, нежную, такую, что непременно хочется себе.

Это стало озарением и шоком, таким, что заставляло кровь в жилах стыть. Во рту пересыхало, стоило только засмотреться на ее нежные черты, а с особенно на чувственные губы, которые она непременно кусала, когда волновалась. Запах ванили сводил меня с ума, и я возненавидел его, понимая, что моя злость на всех и вся вокруг всего лишь попытка избежать последствий.

Наступив на горло собственным хотелкам, я делал все, чтобы Вита не касалась моей жизни. Другой жизни. Грязной, совсем не для нее.

Я понимал, что это все гормоны, и что не было там ничего особенного с другими и с ней не стало бы. Растоптать ее сердце я считал верхом цинизма, а потому пришлось запретить себе даже думать о ней.

Она та, которую я запрещал себе хотеть. Планомерно выдворял из головы, чтобы она вновь открыла дверь с ноги и ворвалась безумным вихрем.

Она та, которую я старался ненавидеть, чтобы не любить. Заставлял себя смотреть на других и упиваться в суррогате. В тех, кто хотя бы отдаленно смог напомнить мне ее. А когда пресыщался, то бросал и снова видел ее — ту, что слишком чистая для меня. Ту, что слишком добрая для меня, человека, который менял девушек как перчатки, заставляя их страдать, и думать не думал, что, позволь я себе слабость, после всего Вита осталась бы мне интересной.

Я был старше, понимал больше и явно не мог рисковать своим другом ради сиюминутного голода.

А он рвал мне глотку. На кончиках пальцев искрило желание прикоснуться, а стоило просто обнять Латыгину, так крышу рвало моментально.

Так я думал, что все это всего лишь биология. Естественно, я в пубертате, мысли настроены на одно…Вереницы девушек не решали эту проблему, я по-прежнему дышал Витой, что маленькими нитями вплеталась в меня намертво. Даже когда уехал учиться. Даже когда пытался просто общаться, как раньше. Мы ведь друзья. Мы ведь могли бы, да?

Она мой родной Вискас и этим все сказано. Я держался ровно пару-тройку дней, чтобы потом все по-новой и, дорвавшись до нее хотя бы по телефону, упиться радостью общения. Голос бетонировался в мое тело.

Была злость. На нее, на себя, на Германа, который начал проявлять к ней внимание. И в отличие от меня, он изначально смотрел так только на нее. Я начал ненавидеть лучшего друга за его взгляды, его речи о Вите, за то, что он даже смел думать о ней. А когда он говорил, хотелось зашить ему пасть. Потому что скажи он это Вите, она моментально станет его.

А Латыгина словно решила затянуть меня в узел. Заставить подыхать. Присылая мне фото то с одного дня рождения, то с другого. То с выпускного…и это, черт возьми, становилось невыносимой пыткой.

Ее огромные глаза до сих преследуют меня в каждой девушке, хотя бы отдалённо напоминавшей мне девочку из прошлого. Девушку из жизни, которой больше нет. Она распалась мнимыми ожиданиями.

Я должен просто ее ненавидеть, но, черт возьми, я больше всего на свете хочу ее себе. И что с этим делать, я не понимаю и понимать не хочу.

Ее побитый взгляд выжигает во мне дыру. Приносит муки. Мне муки? Бесчувственному чурбану, который иногда не гнушается ничем, чтобы выиграть дело. Она растеребила мои внутренности. Заставила их кипеть в котле на самом сильном костре. Вспорола прошлые раны, что пульсируют словно под напряжением. Снова она. Снова ядом прошлась по телу.

Чертово условие, что я поставил ей, даже для меня было слишком. Но я заставлю ее остаться в моей жизни любыми способами. Возможно, это одержимость, но другого пояснения не найти. Мне она нужна.

— Спасибо за вечер, — шепчет Латыгина, переступая порог моей квартиры. Черт, это даже в голове звучит приятно.

— Ты расстроилась под конец.

Становлюсь позади, достаточно близко, чтобы почувствовать аромат ванильного шампуня. Я придурок, одержимый ею.

— Все в порядке. Просто взгрустнулось. Да и не видела всех слишком долго, — Вита топчется на месте, и я плавно стекаю по ее фигуре вниз. К аккуратным пальчикам. Во мне немного спирта, и все кажется более ярким. Таким, что голова моментально мутнеет.

— Ты сама отказалась от этого и от много чего еще, — хриплю, качнувшись на пятках. Нос зарывается в распушенные коричневые локоны.