Ты родишь мне ребенка

Открываю журнал вызовов и едва удерживаюсь от того, чтобы не выронить телефон на пол от удивления, от которого начинают трястись руки: я с точностью до последней цифры узнаю этот номер. Я точно знаю, кто это. Несколько месяцев назад этот человек ушел из моей жизни, оставил в покое нашу семью, и вдруг я снова чувствую его магнетическое присутствие только от того, что вижу, что он несколько раз звонил мне, набирал номер.

Камал.

Только я мысленно произношу его имя, как сотовый снова начинает вибрировать в моей руке, и я вскрикиваю. Нервы ни к черту. Так не пойдет. Я не позволю ему снова омрачить своим присутствием мое небо, мое выстраданное настоящее, не разрешу сомнениям в правильности моего поступка бросить его подернуть сознание рябью волнения. Ни-за-что.

Камал, каким бы ни был - удивительным, притягательным, нужным и восхитительным, - в прошлом. Память о нем спрятана в самый дальний сундук памяти, самый далекий закуток сознания. Он - под замком. И ему не выбраться, как одуряющему сознание газу, не поселиться снова в моих мыслях так прочно, как жил все это время прежде.

Я не позволю.

От него приходит сообщение, и думаю, что там скопилось уже много конвертиков с непрочитанными посланиями. Открываю его контакт и добавляю в черный список. Давно нужно было это сделать, и ума не приложу, почему я не сделала этого раньше.

Почему? Потому что была уверена – он держится за свою обиду покинутого мужчины, а я никогда не смогла простить ему то, в чем он оказался замешан. Ведь он полностью испортил, испоганил, пустил под откос мою жизнь!

Черт.

Мне кажется, что в носу снова свербит от запаха горелой кожи, пластика, и перед глазами снова встают страшные картинки: расплавленная резина кукольного пупса, языки пламени, за секунду сжирающие тонкие нити тюля, испуганные глаза малышки-сестры…

Я начинаю резко и часто дышать, чтобы не дать картинкам прошлого, когда я металась из коридора в комнату в поисках выхода из огненной западни, затопить мое сознание.

И в этот самый момент снова меня простреливает боль.

Господи.

Я была на приеме у гинеколога на прошлой неделе, и она сказала, что плод начнет готовиться к выходу еще только через две недели. И я даже подумать не могла, что схватки начнутся так скоро.

В голове стучат молоточки, по нарастающей: тук-тук-тук, по спине ползет капелька пота.

Черт, это точно схватки – последняя вспышка боли, которая заволокла белым туманом мое сознание, была только пять минут назад, а это значит…

Черт.

Это значит, что у меня начинаются роды!

Паника давит горло, но я сглатываю и начинаю дышать. Считаю про себя, чтобы успокоиться. Раз, два, три, четыре.

Боль понемногу отступает, наконец. Я снова беру в руку свой сотовый телефон – молчаливую коробку черного зеркала и провожу пальцем, чтобы его разблокировать. С недавнего времени с заставки меня встречает снимок УЗИ – черно-белая масса, в которой вряд ли кто-то, кроме меня, сможет углядеть, распознать, опознать смысл моего существования, светоч моей жизни. Моего маленького ребеночка.

Набираю номер врача, с которым договорилась о ведении родов. Она отвечает через минуту.

— Оксана?

— Кажется, началось, — тороплюсь я. — Схватки каждые пять минут.

— Быть того не мо…

— Может! — рявкаю я. Прошло то время, когда я была удобной для всего мира. Это вселенная задолжала мне, пусть платит по счетам.

— Ты дома? — я понимаю обеспокоенность в ее голосе. Мы обсуждали этот момент. Коттедж удален от города, и врач предлагала переехать в квартиру, чтобы в случае скорых родов можно было быстро забрать меня, но я отказалась.

— Игорь, я, кажется, рожаю, — говорю в трубку с придыханием.

— Кажется? — ухмыляется он.

— Это не шутки! — кричу я, и чувствую, как его состояние тут же меняется.

— Я совсем рядом с домом, — спешно добавляет он и я только сейчас понимаю, что мне сразу не понравилось в его голосе: я его плохо слышала сквозь помехи, но не поняла, что говорю с ним по громкой связи. — Буду через три-пять минут.

Без слов отключаю нашу с ним телефонную связь и снова начинаю часто и глубоко дышать, понимая, что болевые залпы совсем близко. Черт, если бы мне кто-то сказал, что будет так больно, я бы…

От этой мысли тут же одергиваю себя: ничего я бы не сделала. Никогда и ни в коем случае! Не позволила случиться плохому, не навредила живой душе, которая пришла в этот мир ко мне, чтобы спасти меня из этой паутины одиночества, нелюбви и страданий. Неужели я бы показала на выход? Неужели бы посмела сделать аборт? Отказалась от своего счастья, о котором мечтала, думала когда-то, рисовала в альбоме акварельными красками, выводя кисточкой свою воздушную, придуманную семью: мама, папа, маленький ребеночек, которые держатся за руки, излучают свет, любовь и волны взаимопонимания. Никогда бы так не поступила, ни-ког-да.

Даже если учесть, что один из этого счастливого трио останется в неведении о своем поступке и самом важном жизненном приобретении.