Ты сама пришла ко мне в руки

Сарма внимательно посмотрела на него. Словно увидела его впервые. Теперь, спустя почти два года наблюдения за ним, Сарму не ослепляла красота молодого, не иссечённого в битвах алмазного варлорда. Теперь она заметила, как он бледен, какие мрачные тени залегли вокруг его глаз, как невесело опущены уголки губ. Его кожа как прежде сияет, его глаза всё такие же яркие, но в них беспокойство, подозрение и осторожность. Ей захотелось успокоить его, приласкать, дать отдохнуть от своих обвинений. Ей захотелось этого так сильно, что она встала, сделала шаг к нему и протянула руки. И он доверчиво наклонился к ней, закрыл глаза, и его дыхание замедлилось, когда она взяла его лицо в свои ладони. Сарма ощутила, как счастье противоестественным образом вползает в её душу. А ведь так не должно быть. Он выследил её, красовался в небе над ней, выжидал, притворялся уязвимым, разыгрывал ярость и попытки выбраться, и никак не показал, что знает, что Леммай – это Сарма Дайиси. Он играл свою роль так хорошо!.. Удивительно хитрый и ловкий обманщик. Лучший из тех, кого она знала. Он ни мгновения не был обижен на неё за то, что она держала его в заточении целый год. И наверняка в тайне смеялся над ней. Всё, что прежде казалось доказательством его простоты, чистосердечности и любви к ней, теперь ничего не значило. А то, как скоро он успокоился от её ласкового прикосновения, значило лишь, что он уверился в её расположении. Хотя, быть может, она ему действительно нравится. Немного. Ровно настолько, насколько может понравиться любому мужчине, не знакомому с её навыками и статусом. Настолько, насколько нравится "женщина на одну-две ночи".

И никак не доказать обратного. Для этого нужно прожить вместе ещё два года, но что если отныне Кармин будет показывать только расчётливость и циничность?

– А что касается работы тренера и патрульного? – тихо начала Сарма. – Ты ведь теперь уйдёшь от доспешников, правда?

– Ты хочешь этого от меня? – не открывая глаз, спросил он.

– Да. Больше не нужно ничего…

– Прости, Сарма, но нет, я не уйду от них. Ещё не время, – медленно проговорил он. Его светлые глаза казались совсем тёмными, когда он вот так медленно поднимал ресницы и смотрел из-под них, тщательно проговаривая каждое слово: – Я ещё не спас ни одной жизни. И меня это приятно удивляет. Я понимаю, что я не спасателем работать пошёл, но в действительно опасных для кого-либо ситуациях мне всё ещё не довелось побывать. В Ньоне очень спокойно в сравнении с общей статистикой по империи. Вероятнее всего дело в ясновидящем. Он же почти всё время здесь, так?

– Я была уверена, что ты захочешь загладить вину передо мной и согласишься больше не возвращаться туда.

– Не думаю, что это необходимо – заглаживать свою вину.

– Вот как? – отпрянула Сарма.

– Если бы не моя идея, ты бы не решилась заключить контракт в итоге.

– Решилась бы. Я готова была выйти за любого оборванца, покажи мне он любовь, приемлемое кинъе и хоть немного решимости.

– Я не знал. Не мог этого знать. Сарма… ты… и за Хэллиса вышла бы?

– Вышла бы. Если бы только не… пытался указывать мне моё предполагаемое место… Нет, всё же не вышла бы. Воспоминания о его жестокости не позволили бы мне согласиться на контракт с ним. Но не в этом суть. Кармин, почему ты не попытался?..

– Ни у одного попытавшегося не выходило шесть тысяч лет. В определённых кругах ходят слухи, что твои сексуальные предпочтения не соответствуют стандартным. Ну и кроме того… Сарма… я совсем неопытен в любви. Я не мог рассчитывать на то, что сумею тебя соблазнить.

– Но объясни мне, прошу тебя, насколько ты хладнокровен со мной? Что из твоих слов было ложью, а что правдой?

– Всё, что я говорил тебе, было абсолютной правдой. Единственное, в чём я должен признаться… Сначала я с ума сходил лишь от твоей сексуальной доступности, от твоего тела, но не от тебя самой. Я узнавал тебя, был внимательным лишь для того, чтобы использовать нюансы твоего характера как рычаги для давления. Я всего лишь был снисходительно добр к тебе, как к тем жрицам Хенера, с которыми спал прежде. Я берёг тебя как свою собственность – в этом я ничуть не лучше большинства наследников принцев, женой которых ты так не хотела стать. Но мы с тобой делили одно жильё, вместе обожали Эю и… что-то во мне непоправимо изменилось, буквально перевернулось. Это случилось слишком скоро. Может быть, той ночью, когда ты мне принесла её и показала. А может быть и в самом первом домике. Я лишь не заметил, как и когда моя снисходительность превратилась в нежность. Одна жизнь на двоих позволила мне привыкнуть к тому, что мы и чувствовать можем одно и то же. У меня такого ни с кем не было. И это словно вложило часть моей души в тебя и Эю. Вы стали для меня ближе кого-либо на свете. Ты простишь мне дурное начало? Я хотел быть с тобой честным, но я рассуждал как большинство мужчин, и считал, что для того, чтобы произвести ребёнка на свет, серенам не нужны чувства – вам нужны лишь обходительность мужа, защита и комфорт. Лишь когда я увидел, как ты любишь Эю… я начал кое-что понимать.