Ты – сама себе психолог

Во-вторых, получая такую директиву, ребенок начинает себя травмировать. Ударяется, бесконечно падает, ломает руки-ноги, с ним все время что-то случается. Конечно, все маленькие дети склонны к синякам и царапинам, но у детей с такой директивой все это намного более ярко выражено. Они сами себя наказывают за то, что из-за них плохо маме. Или папе, или бабушке…

Но возможен и вариант, когда ребенок становится агрессивным, берущим. Он как будто вырывает свое право на жизнь.

Прекрасная иллюстрация к директиве «не живи» – фильм «Девятая жизнь Луи Дракса». По сценарию, мать рожает ребенка от насильника. Она любит и ненавидит его одновременно. На протяжении всего фильма сохраняется интрига, почему же ребенок падает со скалы. И только в самом финале раскрывается мамина директива. Ребенок испытывает потребность умереть, потому что чувствует, что мама не хочет, чтобы он жил. Страшно и то, что порой не обязательно иметь такой сильный энергетический посыл относительно своего ребенка. Достаточно просто формально воспитывать его, не любя и не заботясь, тем самым внушая чаду ощущение ненужности.

Что же делать, если эта директива – про тебя и твою жизнь? Когда ты понимаешь, что это твое послание от мамы, ты можешь выйти из-под категоричности этого послания, добавив к установке частицу «если». Например: «Я могу быть счастливой, если не буду обращать внимания на мамины установки». То есть научиться игнорировать этот негативный, разрушающий посыл.

На самом деле люди с этой директивой не замечают за собой своей способности, склонности к саморазрушению. Они не могут провести четкую параллель между тем, что с ними регулярно случаются беды, и тем, что мама в двадцать пятый раз рассказывает, что она очень хотела сделать аборт, но «время было такое, Советский Союз», и она, «так уж и быть, родила тебя».

Как мы с этим работали? Мы сепарировались от мамы.

Клиенту пришлось самостоятельно взять свою свободу. Мы работали над тем, что мама дала жизнь, но мама не вправе ее забрать. Я предоставляла клиенту право на то, что он может жить, даже если мама не благословляет его, как бы громко это ни прозвучало. То есть человек имеет право на жизнь вопреки тому, что его не желали.

Четкую работу с этой директивой прописать невозможно. Потому что сама ее суть – очень глубокая психологическая травма. И работать с такими тяжелыми установками лучше с терапевтом, который поможет, поддержит, направит.

Эти травмы хорошо отрабатываются с переносом на терапевта. То есть психолог становится мамой. На какой-то срок становится той самой опорой, которую она не дала. В такой работе терапевт дарит клиенту ощущение заботы, стабильности, поддержки. Я буквально любила того человека, своего пациента, стремилась ему помочь, внушала уверенность в том, что он придет ко мне раз в неделю, и я обязательно выслушаю его, помогу, подставлю плечо. Я дарила ему это чувство опоры. Была спасателем для своего клиента.

Именно в длительных терапевтических отношениях можно получить позитивный эффект. Ведь то, что закладывалось мамой 25, 35, а то и все 45 лет, невозможно вычистить из подсознания за одно пятиминутное упражнение.

2. «Не будь ребенком»

Если это твоя директива, то, скорее всего, в детстве ты часто слышала фразы: «Ну, что ты ноешь, как маленькая?», «Зачем тебе это розовое платье, ты ведь уже большая?», «Не балуйся», «Стой!», «Сиди спокойно!», «Не шали!». Родителю не интересно играть с ребенком в его детские игры, и он пытается затащить малыша в свой взрослый, серьезный мир. У таких детей как будто отобрано право на детство. Уже в 10 лет они ведут себя как взрослые зрелые люди, интересуются вопросами, которые им не по возрасту. Они не умеют веселиться, радоваться, играть.

Если коротко, директива «не будь ребенком» – это воровство детства. С одной стороны, самостоятельный ребенок очень удобен. Он рано начинает нести за себя ответственность, он не привык на кого-то полагаться. С другой – он не имеет возможности получить то, что ему положено по возрасту. Возможно, это выглядит удивительно и вызывает восторг, когда ребенок в десять лет готовит для родителей ужин, а в 15 лет сам зарабатывает и строит планы на жизнь. Но такой человек не проживает все те эмоции, которые необходимы в каждый год жизни. Когда человеку девять лет, он сполна должен насытиться легкостью и беззаботностью, а в 15 – влюбиться и написать первые романтические стихи. Всему свое время.

Когда-то я сама получила такую директиву от родителей. Беспокоясь о моем будущем, желая приучить к самостоятельности, родители отдали меня на танцы.

Декабрь 1999 года. Мне – девять лет. Я отправляюсь с танцевальным коллективом выступать за границу. Это мое первое серьезное путешествие. Да еще куда – в Германию! Конечно, мой детский восторг был неописуем.